Переводчик

– Четыре миллиона победителю (разговор происходил в конце апреля 1993 года, курс доллара к рублю составлял приблизительно 1:770, таким образом, сумма в долларах составила около пяти тысяч).

– А проигравшему?

– По условиям турнира победитель получает все.

– А проигравший?

– Только по морде.

– Круто.

– А как еще зарабатывать? В бюро переводов не берут, считают, что русские офицеры не только иностранных, но родного языка не знают.

– Иди в грузчики или в киллеры.

– Слишком много желающих.

– Тогда торговать.

– Проторгуюсь.

– Твою мать, Серега! Сколько раз говорено, бросай ты это все и дуй ко мне – и работа почти по специальности, и деньги хорошие.

– Как я уйду? У меня ребята в группе совсем зеленые, их натаскивать надо. И потом, ты бы ушел?

– Ну...

– Ни хрена бы ты не ушел! И Володя тоже. – Володю Лопатина поперли из вооруженных сил за то, что, долечиваясь в Бурденко, он совершил, выражаясь казенным языком, «противоправные действия в отношении старшего по воинскому званию военнослужащего», а по-русски говоря, обматерил столичного ферта в погонах и широких лампасах, посмевшего обозвать солдатика, потерявшего ногу в Таджикистане, «сраным инвалидом». Не только обматерил, конечно. Пытался еще сломать об него костыль, но тот резво ускакал, как кенгуру. Был Володя признан, ясно дело, кругом виновным и вылетел пулей из армии, не дослужив до минимальной пенсии каких-то трех месяцев и шестнадцати дней.

– Ладно, малыш, проехали, успокойся и слушай сюда: в этом турнире ты не участвуешь. Будут тебе другие бои без правил, посерьезнее и заплатят побольше. Ты, кстати, в отпуске до которого?

– До шестнадцатого июля, я еще за прошлый год не отгулял.

– Отлично, жду у себя в офисе через полтора часа. Понял?

– Понял, буржуй хренов, жди. Конец связи.

– И вам того же.

Офис «Росмеда», более или менее вылезшего из долгов и вставшего на путь капитализма, в то время располагался в скромном двухэтажном особнячке на Удальцова. В кабинете Бацунина кроме его самого находились Лопатин, Котов и двое незнакомых Сергею: высокий, ростом почти с Бацунина, верзилистый мужик в возрасте за тридцать и совсем молодой румяный паренек двадцати с небольшим лет.

– Всем привет, – поздоровался он и представился: – Сергей Волков.

– Олег Квадратов, – протянул лопатообразную ладонь верзила. – Уволен майором, пенсию, суки, не дали.

– А ты заложников сначала освобождать научись повежливее, – заржал Котов.

Выяснилось, что человек с геометрической фамилией в прошлом был Саниным сослуживцем. В мае девяносто первого он командовал группой, направленной освобождать захваченного какими-то там местными фундаменталистами первого секретаря райкома. Квадратов этого перца (кстати, русского по национальности) освободил и с ним еще восемь человек, бывших в плену у тех же уродов. По возвращении на большую землю пламенный партиец тут же накапал куда надо о хамском поведении командира группы, выразившемся в оскорблении того словами и слегка действием, когда скромный солдат партии лез в самолет, распихивая раненых и женщин с детьми. Майору предложили пойти и извиниться. Невоспитанный майор в ответ предложил всем просто пойти и сказал куда. В итоге ушел к чертовой матери со службы, заявив, что стал пацифистом. За последующую пару лет этот пацифист умудрился повоевать в Приднестровье, Абхазии и Боснии.

– Алексей Бадя, – представился молодой и добавил: – Воинского звания не имею.

Волков удивленно поднял брови.

– Все в порядке, – успокоил его Квадратов, – паренек три войны прошел, связист, стрелок неплохой, подрывник, в разведке воевал. В Боснии ротой у меня командовал.

– А сам ты?

– А я – батальоном.

– Значит, романтик?

– Типа того, – застенчиво улыбнулся парень.

Действительно, что кроме тяги к приключениям (а может, и к справедливости) способно заставить человека бросить к чертовой матери институт, спокойную безбедную жизнь и с головой окунуться во всю эту грязь? Он и сам не знал. В конце февраля девяносто второго он, студент-отличник хабаровского политеха, законченный ботаник, приехал в Бендеры на свадьбу к двоюродной сестре, благо средства позволяли – подрабатывал дома в двух фирмах компьютерным гением, и денежки водились. И попал прямо на резню, затеянную молдавскими полицаями. От увиденного озверел настолько, что вступил в ряды местного ополчения. Там и познакомился с Олегом. Летом того же девяносто второго лечил раненое плечо минеральными водами и водкой в Хосте. Как-то вечером сидел у себя в номере, смотрел по телевизору передачу о русских добровольцах в Абхазии. Увидел мелькнувшую на экране физиономию Квадратова. Утром выписался из санатория и рванул через границу долечиваться под крылышко к командиру. В Боснию они уже поехали вдвоем.

– А чего в армии не служил?

– Меня военкомат найти не может, и потом, я дедов боюсь.

– Понятно. Гера, на два слова. – Они прошли в смежный кабинет. – Затевается что-то серьезное?

– Достаточно серьезное.

– Эти двое – ребята вроде боевые, но... Давай я пару наших из спецуры вызову?

– Не получится.

– Что так?

– Течет наша контора. Время такое наступило, никому доверять нельзя.

– О как.