Переворот

— Правильно! Поставим пушки за городом, на бугре, и будем держать на прицеле железную дорогу, подступы к станции… Это ж какое подспорье! — Захар Яковлевич взглянул на Бачурина, сидевшего молча. — А как считает начштаба?

— Бутафория, конечно, — помедлив, сказал Бачурин. — Но делу не повредит. Можно попробовать.

Между тем положение осложнялось. Наскоро сформированные, необученные и плохо вооруженные красногвардейские отряды отправлялись под Черепаново, где уже стояли барнаульские боевые дружины. А со стороны Бердска, по железной дороге, двигался на них, ощетинившись орудийными стволами, чехословацкий бронепоезд. Надо было встретить и дать ему отпор.

И в горах зашевелились опять всевозможные недобитки — каракорумцы в Улале, а в Онгудае объявился какой-то летучий отряд штабс-капитана Сатунина… Кто он, этот Сатунин откуда — пока было неизвестно.

В начале июня он сам дал о себе знать — связался с Бийском по прямому проводу:

— Даю вам сутки на размышление.

— По поводу чего размышлять? — спросил Двойных.

— По поводу вашего краха. Ждете гостей? А это не гости, хозяева возвращаются…

— Ну что ж, — ответил Двойных, — встретим «хозяев» хорошим оркестром… Есть еще вопросы?

— Полномочия ваши, граждане большевики, истекают. Советую загодя перекрасить флаги.

— И в какой же цвет?

— Конечно, в белый. Другого цвета не признаем.

— Ошибаешься, штабс-капитан, насчет цвета, — как бы подвел черту Двойных. — Мы не для того революцию делали, чтобы в трудный час мерзавцам сдаваться.

21

Ранним утром, по холодку, «артиллерию» Чередниченко погрузили на платформу, и поезд, в котором ехал и отряд Степана Огородникова, добившегося наконец отправки на фронт, двинулся в сторону Новониколаевска, оставляя позади одну за другой знакомые станции — Уткуль, Загайново, Алтайская, Повалиха, Тальменка… Поезд шел без задержек и к вечеру, еще засветло, прибыл в Черепаново.

Здесь его встретил командующий Алтайским фронтом Иванов, невысокий, медлительный человек, с тяжелым квадратным подбородком. Огородников узнал его тотчас, как только увидел — недели две назад Иванов приезжал в Бийск по заданию губревкома; и он тоже, как видно, узнал Огородникова, но никак этого не выказал. Поздоровался сухо, официально. Спросил, какова численность отряда, как и чем вооружены. И несколько повеселел, оживился, узнав о том, что бийчане прибыли со своей «артиллерией».

— Это хорошо! Пушек у нас нет.

Однако никаких распоряжений с его стороны не последовало. Да и фронта как такового здесь, в Черепаново, по существу не было. Степан удивился:

— А мы считали, что чехословаки уже на подступах к Черепанову…

— Нет, чехословаки находятся пока за Евсиным, — пояснил командующий. — Дней пять уже стоим и ждем…

— Стоим и в ус не дуем, — едко заметил высокий, крест-накрест перетянутый ремнями человек. И подал Степану руку, представился: — Долгих Иван. Командир сводного барнаульского отряда.

— И никаких действий за пять дней? — не мог скрыть удивления Огородников.

— Если не считать сторожевого охранения, — ответил Долгих. Командующий недовольно покосился на него, лениво повернув голову, и слегка покраснел:

— Зря вводишь в заблуждение. Люди только что прибыли и мало осведомлены о действительной обстановке…

— А это и есть действительная обстановка.

— Штаб разработал детальный план обороны…

— Почему только обороны?

— А вы собираетесь наступать? — спросил командующий, нахмурился и добавил, как бы оправдывая бестактность своего вопроса: — Нам неизвестны силы противника, — обращался теперь не столько к Долгих, сколько к Огородникову. — Атаковать же вслепую — по меньшей мере неразумно.

— А выжидать? — возразил Долгих. — Сидеть и ждать, когда противник сосредоточится и обрушит все свои силы, какой в этом смысл?

Видимо, разговор на эту тему у них был не первый. Иванов не ответил, круто повернулся и пошел по перрону в сторону вокзала.

— Товарищ командующий! — догнал его и зашагал рядом Огородников. — Какие же будут распоряжения? Что нам делать?

Иван как будто не слышал вопроса, шел молча, не глядя на Огородникова. Степан переспросил.

— Разгружайтесь пока, — сказал наконец Иванов. — Задание получите. — И, чуть помедлив, добавил с легкой и сумрачной насмешкой: — Не спешите, успеете еще навоеваться…

Ответ командующего поразил Огородникова. Он остановился, растерянно глядя ему в спину, и не заметил подошедшего Долгих. Тот положил руку на его плечо, Огородников обернулся.

— Ну, — спросил Долгих, — какую картину он тебе нарисовал?

— Безрадостную, — ответил Огородников, поражаясь открытой неприязни Долгих к командующему. — Скажи, он что… случайный здесь человек, Иванов? Как же он здесь оказался? Кто он, откуда?…

Долгих пожал плечами.

— Бывший капитан инженерной службы. Говорят, хорошо строил когда-то мосты…

— Вот и строил бы мосты!

Долгих улыбнулся, тронув Степана за локоть. И они пошли по шаткому дощатому перрону, сквозь который там и сям пробивалась пыльно-зеленая жесткая трава.

— Покажи мне свои пушки, — попросил Долгих. — Это правда, что они еще при Петре Великом состояли на вооружении? Ну, и как они стреляют, петровские мортиры?