Переворот

Когда в кабинете окончательно восстановилось спокойствие, доктор Роббер сделал небольшое сообщение о положении дел на идеологическом фронте Империи, которые он впервых же словах охарактеризовал, что они носят отвратительный характер. Если до конца прошлого года частные владельцы СМИ и частного галовидения еще придерживались каких-то правил поведения с органами имперской власти и прислушивались к мнению официальных представителей этой власти, то сегодня ситуация коренным образом изменилась. Частные владельцы и их печатные органы и галоканалы начали петь хвалебные дифирамбы, эпохе демократии, понимая, что теперь они сами могут формировать и направлять общественное мнение Кирианской Империи. Но случилось так, что их мнение по многим аспектам стало противоречить позициям, которым имперское правительство и имперский Сенат придерживались целое тысячелетие. Все было ничего и подобное понимание свободы слова можно было бы выдержать, критика власти всегда была полезным делом для власти предержащих. Благодаря такой критике они вовремя узнавали о том, какие проблемы стоят перед народом, какие противоречия назревают в социальных, образовательных, экономических и производственных сферах жизни народных масс. Без существования такой критики со стороны четвертой ветви имперской власти и знания реальных народных проблем, имперская пропаганда не смогла бы утверждать, что императорская власть правит во имя народа и для народа.

Но критики бывают разными, так произошло и в этом случае. В частных и независимых СМИ и галовидении возникла и начала развиваться новая тенденция. Страницы газет и журналов, а также на экранах частных галоканалов начали появляться галоматериалы, в которых добропорядочная критика сменилась злопыхательством и призывами к свержению нынешнего Императора Иоанна и уничтожению членов его семейства. В таких материалах утверждалось, что лично Император Иоанн и отдельные члены его семьи виноваты в том, что рабочие получают маленькие зарплаты, а крестьяне собирают не плохие урожаи. Что имперская интеллигенция лишена свободы выражения слова, а купечество не может свободно передвигаться по Кирианской Империи. Что в Империи имеется множество тюрем, в которых страдают и мучаются тысячи и тысячи политических заключенных. Что вооруженные силы из-за императорской бездеятельности потеряли боеспособность и не в состоянии защищать границы великой Империи. Эти материалам, публикуемые изо дня в день, внушали простому кирианскому гражданину, что кирианский народ живет плохо, недоедает, страдает и мучается под императорским игом. Кириане никогда не интересовались официальной статистикой, в которой реальными цифрами и фактами опровергались все эти оплаченные имперскими кредитами измышления продажных журналистов. Но когда таких материалов была тьма-тьмущая, а каждый частный галовизионный ящик показывал голову ученого с очками на носу, который с ученым видом бубнил о низком уровне жизни кириан в Империи, то обязательно находились граждане, которые верили этим сумасшедшим бредням. Разумеется, ни один имперский гражданин не пытался разобраться в том, а какую именно жизнь можно считать хорошей, а какую жизнь плохой? Но раз ему говорили, что с уходом Императора Иоанна жизнь в Империи исправится и станет гораздо лучше, то он начинал этому искренне верить.

Разумеется, аппарат Императора Иоанна не сидел, сложа руки, только наблюдая за появлением и развитием этих негативных тенденций в средствах массовой информации и на частном галовидении. Было принято императорское решение о создании имперского министерства пропаганды, но чиновничий бюрократический аппарат нового министерства не спешил с претворением в жизнь замыслов и решений Иоанна. Прошло уже несколько месяцев с момента принятия этого решения, а воз и ныне там. Свое слишком медленное продвижение вперед имперские бюрократы мотивируют острой нехваткой финансовых средств. И это происходит в тот момент, когда родовые кланы не испытывают недостатка в таких средствах.

По собственному опыту я хорошо знал, что, когда речь заходила о деньгах или о большом гонораре, то журналисты, независимо от того, на какой орган печати или галоканал они работали, работали на совесть, выполняя полученное задание. Они, своим талантом владения пером или микрофоном, в заказанных материалах убеждали читателей или галозрителей в том, что никогда не существовало и не могло существовать. Попытки переубедить журналистов и словами доказать им, что подобное отношение к основным принципам свободы средств массовой информации угрожают существованию и независимости Империи, стабильности и процветанию имперского общества, ни к чему не приводили. Светила и простые журналисты страшно обижались подобным обращениям имперских властей и тут же начинали говорить о свободе слова и печати, в иных случаях продолжая свою работу по разрушению имперских устоев и основ.