Перевоспитать охламона

А в нескольких метрах от елки стоял мальчишка с белокурыми кудряшками и цепким взглядом карих глаз. Вздохнув, ребенок дернул за рукав отца, который держал видеокамеру и снимал все события, дабы предъявить народу на уже взрослом корпоративе.

— Па, а почему тетя Груня лиса, тетя Забава — Снегурочка, а наша мама Кикимора болотная? — полюбопытствовал мальчик.

Тарас с трудом сдержал смех и перевел взгляд и объектив камеры на лихо отплясывающую девушку в длинных, рваных, темно-зеленых юбках, с разводами, имитирующими грязь, на лице и в рваном платке на голове, завязанном узлом на макушке.

— А мама у нас не Кикимора, — посмеивался Вольных, — она у нас нимфа лесная.

— Думаешь? — с сомнением переспросил Вольных — младший, — Как-то сильно уж на Кикимору похожа.

— Это она так маскируется, — со знанием дела ответил Тарас.

Ответ мальчишку удовлетворил, и, решив не отрываться от коллектива, Вольных присоединился к общему хороводу.

Уже значительно позже, когда все дети были уложены спать и оставлены под зорким присмотром родни, нянек и бабушек, молодые мамаши и папаши, они же актерская труппа, собрались в уютном зале ресторана «Барин». Проектором на белоснежную стену была выведена картинка с записью детского утренника. А молодые люди, громко хохоча, рассматривали сцену падения двухметрового лохматого хищника.

Игнорируя смех и подколы друзей, Василий Павлович склонился к ушку своей пигалицы.

— Сегодня тебя настигнет компенсация, — пообещал мужчина, касаясь нежного ушка жены, — Вместе с неустойкой.

— Напугал кота сметаной, — фыркнула Грунька, устроив ладошку на бедре мужа под столом.

— Нет, в следующем году я буду Снегурочкой и всё представление проторчу в углу, — шутливо обиделась Иветта и повернулась к своему спутнику, — Что скажешь, мой полубог? Ты Кощей, я Снегурка.

— Все что захочешь, солнце, — улыбнулся Тарас, ласково взъерошив волосы жены, — Отказаться все равно не смогу. За столько лет прекрасно изучил твои методы убеждения.

— Скажешь тоже, — фыркнула Ива, — Можно подумать, тебе они не нравятся.

— Нравятся, — рассмеялся Тарас, бросая многозначительные взгляды на девчонку.

— Народ! Предлагаю тост! — встал из-за стола Любомир, подняв рюмку и улыбаясь друзьям, — За нашу хозяйку, и за девушку, благодаря которой нашим детям будет, что вспомнить через пару лет. Агриппина Ильинична, за тебя!

Собравшиеся, шумно переговариваясь, поддержали тост Соколова. А у Груни скромно заалели щечки от похвалы. Васька быстренько заметил смущение супруги и ближе притиснул пигалицу к своему боку.

— Ух, балдею я от вас, Агриппина Ильинична, — пробормотал Барин жене на ухо, — Давай смоемся в кабинет и начнем выплату компенсации?

— Бессовестный вы, Василий Павлович, — тихо рассмеялась Груня, обнимая мужа за талию и послушно прижимаясь к горячему телу, — Бесстыжий развратник.

— Угу, — ухмыльнулся Васька, не сдержался и жарко поцеловал за ушком, отчего Груня вздрогнула и заерзала на диванчике.

Благо собравшиеся особо не обращали внимания на Барычинских. Вернее, каждая парочка была занята примерно такими же делами, объятиями и поцелуями украдкой, словно школьники. Но никого подобное поведение не смущало.

* * *

Семиместный внедорожник притормозил около одноэтажного деревянного сруба с огромными окнами и стеклянной верандой. Из машины выскочила Ангелина Барычинская, недовольно сверкая зелено-голубыми глазами в сторону младшего братишки, Потапа. Мальчик смешно куксился, но стоически терпел и не плакал.

— Па! Он первый начал! — «сдала» с потрохами Ангела младшего брата, — Я ему говорила, что мой рюкзак брать нельзя!

— Геля, зайка, не начинай, — попросил Барин, вздыхая.

Мужчина задержался около распахнутой пассажиркой дверцы и помогал расстегнуть ремни третьему отпрыску своего многочисленного семейства — рыжеволосой, как и мама, Виктории, рожденной на два года позже Гели.

Из дома, навстречу прибывшему семейству вышла Иветта. Девушка, держась за поясницу, наблюдала за высадкой всей банды на их с Тарасом территории. К окну гостиной прилипла любопытная мордашка Богдана Тарасовича, в нетерпеливом ожидании появления двоюродных сестер и брата.

Следом на крыльце появился отец семейства, который, посмеиваясь, вытирал руки о полотенце. На Вольных красовался разноцветный фартук с изображением тела стройной барышни в бикини. Узрев родственника, Барин привычно хмыкнул.

— Как жизнь, подкаблучник? — хлопнул Васька Тараса по плечу, — Кашки варишь? Сеструха, гляжу, совсем тебя в рабство взяла.

— Угу, бедный я, несчастный, — смеялся Тарас, подмигивая жене.

— А в глаз? — в шутку потрясла Ива кулаком перед носом мужа.

Дети уже вбежали в дом и приступили к особо важным делам, не терпящим отлагательств и участия взрослых.

— Ладно, я обратно в город, — отчитался Василий Павлович, — Мне еще на собрание нужно успеть. А потом за Груней. Что-то там у нее супер-важное.

— Угу, и я еще подкаблучник, — ответно поддел Тарас друга.

Васька привычным жестом собрался отвесить зятю подзатыльник, но парень увернулся, избегая удара, вызвав смех Иветты.