Перевозчик

Еще вчера Николай, изучая по карте предполагаемый маршрут, вспомнил, что Эстебан сказал, что слет будет проходить на берегу океана, а вот какого, то ли Атлантического, то ли Индийского, было непонятно. Поэтому, чтобы представлять, где придется пролетать, штудируя карту, провел примерные маршруты и там, и здесь. Сейчас уже пролетали над Персидским заливом и пересекали Аравийский полуостров. Справа показалась полоска Красного моря, а слева, вдали, голубела Аравийская котловина. Скоро покажется и сама Африка. Вчера на карте он никак не мог вспомнить, как назывался ее восточный выступ. И только сейчас, уже подлетая к нему, вдруг вспомнил: полуостров Сомали!

В этот момент Эстебан, поглядев в окно, махнул рукой вперед и подсказал: «Так прямо вдоль берега и шуруй». И тогда Николай понял, что океан будет Индийский. «Значит, остановимся где-то на юго-востоке Африки», – подумал он.

Всегда в любых сколько-нибудь однообразных путешествиях, как сейчас, передвигаясь невысоко и медленно, или на пароходе, или в поезде, а еще раньше где-нибудь в дилижансе; то ли от скуки, то ли от однообразия проплывающего за окном пейзажа, то ли по какой другой причине люди не молчат и всегда находят тему для общения. Бывает, когда вроде бы обо всем переговорили или от остроты вопроса (как в нашем случае) наступает неприятная пауза, а слишком длительное молчание становится тягостным. Эту затянувшуюся напряженность всегда кто-нибудь не выдерживает и старается разрядить или смягчить. Так же вышло и здесь. Как и положено, первым не вытерпел мамлюк самый умный; конечно, он посчитал, что все понимают неловкость момента, однако же никак не могут придумать способ разрядить паузу. Он прикинул своей «умной» головой и подумал: «Эх вы, что бы вы делали без меня, это же легко делается, обычно находится объект, не участвовавший в споре, и на него переводятся стрелки, а такой у нас на борту один». И он приступил:

– Никола, что замолчал-то, спросил бы чего-нибудь, про кино или еще про что.

Николай и правда слишком долго молчал и оттого, что с интересом прислушивался к проходившей полемике, решил, что вид у него стал чересчур умный, а надо бы, наверное, как-то подкрепить намеченную ранее наивность и бестолковость. И когда умник обратился к нему, у него как раз к такому случаю имелся вопрос.

Недавно он из интереса пару раз посетил кинотеатр. С первого сеанса, не выдержав до конца бессмысленного боевика, ушел и зарекся больше не ходить. Но на второй раз его заинтриговала реклама плаката, обещавшая три короткометражных фильма. Особенно привлекло название первого – «Любовь с первого взгляда».

Сюжет был такой: на танцах парню понравилась девушка, и он пригласил ее танцевать. Один раз, потом еще… под конец он проводил ее домой и назначил свидание. Они начали встречаться.

На лицо девушка была не очень красива, о таких обычно говорят лишь: «Совсем недурна». Но зато имела какие-то отточенные формы тела. Нечасто можно встретить у кого-нибудь сразу столько достоинств фигуры. Под простеньким ситцевым платьицем чувствовались формы, особо привлекающие тонких ценителей сексуальности женщины: красивая белая шея; также угадывалась ясно подчеркнутая не очень крупная, молодая свежая грудь; изящная талия; тонкие длинные ноги; и очень привлекал далеко не плоский зад, как у многих красавиц.

Наверное, все это вместе и привлекло парня. Он обладал замечательным даром – привязать к себе людей, к тому же был красив. Этот опытный ловелас был обаятелен, умело ухаживал, дарил цветы и не был навязчив, только на третьем свидании впервые позволил себе обнять ее и поцеловать. Говорил о прекрасном и клялся, что полюбил на всю жизнь. Девушка оказалась доверчивой, наивной и неопытной, он очаровал ее. Она была счастлива, и, оставаясь одна, с нетерпением ждала новой встречи. В мечтах уже не раз отдавалась ему и представляла, как это будет.

Фильм был сделан безусловно талантливым режиссером. Николай, глядя на развитие сюжета, удивлялся и думал: «Что это такое, куда я внезапно попал, прямо классика XIX века».

По ходу фильма стало ясно: парень осознавал, что полностью подчинил эту простушку своей воле, и она готова была к чему угодно. Тем более что мораль этого общества, уже, нет сомнения, наверное, давно лишила ее невинности (ей было 17 лет). Понятно было, что и он желал ее, но почему-то продолжал только нежные ухаживания, похоже, он испытывал какое-то странное удовольствие от этой игры с девушкой.

«А может, все-таки режиссер действительно хочет показать настоящую любовь?» – подумал Николай. Но, вспомнив, где находится, тут же себя поправил: «Ну нет, любви тут быть не может. Тогда что?» Стало интересно, как же здесь будет решен постельный вопрос, а все шло к этому.

Наконец, наверное, уже на седьмой день при прощании парень предложил ей:

– Нюрочка, давай завтра на моем мопеде поедем куда-нибудь, где никто не будет мешать: отдохнем, позагораем, насладимся природой. Хорошо, любимая?

«Наконец-то», – подумала она и с радостью согласилась.