Перевозчик

Николай ответил и пошел за всеми. Вошел за ними внутрь, и его сразу поразила монументальность холла. На него прямо обрушилась масштабность пространства; два огромных окна составили по обе стороны двери полную лицевую стену; колонны, уходящие куда-то в бесконечность, тускло мерцали сверху золотыми капителями. Резала глаз парадность и роскошь: гирлянды из натурального золота в виде виноградной лозы и венков цветов щедро и бестолково рассыпаны были по стенам; вычурно оформленный камин обрамлен массивными золотыми уголками; золотые же дверные ручки и оконные щеколды.

В общем, во всем ощущалось странное противопоставление всем нашим земным формам архитектуры.

Пройдя холл и несколько следующих помещений, наконец оказались в апартаментах Хакима и Семена. Докторам была отведена внушительная задняя часть первого этажа левого угла замка.

Мишу перенесли на хирургический стол и подключили аппаратуру, с ним было работы побольше и Семен сразу приступил. А Николаю Хаким быстренько смазал обе раны асептическим раствором, подшил где надо, перебинтовал, сделал в мягкое место какой-то укол и отпустил, ободрив словами:

– Можешь и ходить, и даже пробежаться, теперь все отлично зарастет, но через пару дней зайди, все же осмотрю и сделаю легкую перевязку. Ты сам-то откуда, я что-то раньше тебя у нас не видел?

Заданный вопрос заинтересовал всех. Даже Миша попытался приподнять голову, он же пока не знал, кто этот его случайный спаситель. Еще как раз вошел мужчина, которого тот называл Танюша, и тоже с любопытством посмотрел на Николая, ожидая ответа. А он, решив, что ему и здесь тоже не лишне было бы выглядеть побестолковее, ответил Хакиму:

– Конешно, ты меня не видал, ведь я сам со второй республики. Только седни прилетел к вам.

– А с какой целью? – спросил Танюша.

– Не знаю, нам, простым людям, эти ваши цели неизвестны. Знаю тока, што привез к вам писателев и этих… – хто кино делает.

– Да, да, верно, ведь сегодня открывается слет писателей, – сообразил Танюша и спросил: – А сам-то ты кто?

Но их прервал Хаким, он настойчиво предложил:

– Давайте-ка, Андрей Макарович, вместе с Николаем на улицу, там и разберетесь кто есть кто, а здесь вы нам мешаете.

Они вышли. По дороге этот, теперь уже оказавшийся Андреем Макаровичем, продолжил расспрос.

– Так кто ты сам-то?

– Я перевозчик с нашей деревни Большие Сосны. Меня попросили перебросить сюда писателев.

– А по какому же счастливому случаю ты оказался рядом с Мишей?

– А-а, это када мы уже поселились в палатках, я решил съездить к океану и хучь глянуть на него. Вот по дороге и увидел пустой вертолет, тада остановился и начал смотреть где хозяин. И вдруг вижу – лев тащить в зубах человека, а на нево нападають волки, ну я вылез и разогнал всех.

– Как же ты не побоялся и как смог их отогнать, у тебя что, было оружие? – удивленно качая головой, спросил собеседник.

– Конечно, было – это моя дубина, я завсегда вожу ее с собой. Тока она там осталась, уронил, када Мишу нес к машине. Вы своим людям скажите, штоб и ее поискали и привезли, она мне нужна.

– Какой ты смелый и, наверное, очень сильный, – со странным для мужика жеманством произнесла, тьфу ты, произнес этот педераст.

«Наверное, здесь голубые точь-в-точь как на Земле – психология одна и та же. Вот, казалось бы, я-то не его круга, простолюдин, ан нет, не удержался типа пококетничать. Сейчас еще того гляди и задом завертит», – пришло в голову Николаю, и он решил, чтобы прекратить возможное развитие этого рода фамильярностей, как-то подипломатичней (все-таки правитель), но поставить его на место, напомнив что тот мужчина, а Николай, как деревенский простолюдин, изолированный от городской «цивилизации», вообще в этих делах без представления, и он сказал:

– Вы, пожалуйста, Андрей, Макаров сын, уж не забудьте насчет моей дубинки напомнить своим людям, када пошлете их за Мишиной машиной.

Задуманное хорошо получилось, он, как бы опомнившись, сказал:

– Да, да, обязательно, ты заслужил, правда, за вертолетом я их уже послал, но сейчас позвоню и прикажу ее разыскать. – И он тут же созвонился и сделал это распоряжение.

Затем в знак благодарности за спасение Миши Андрей Макарович стал настойчиво предлагать принять хоть какой-то подарок. Но Николай отказывался, говоря, что ему ничего не надо и, когда привезут его дубинку, он уедет. Но тот упорно продолжал настаивать принять хоть что-нибудь в подарок. Причем чувствовалось искреннее желание отблагодарить.

Николай подумал, что эта искренность довольно странна. Ведь являясь правителем и обладая безусловной неограниченной властью, самоотверженность подчиненных воспринимается (даже у нас на Земле) как само собою разумеющееся. Про таких обычно говорят: «Спас рискуя своей жизнью?» Ну и что, подумаешь! Это же его долг защищать своего правителя.

Интересно, не смотря на то, что нелюди сотворили с жизнью на Ялмезе коллективно, оказывается, отдельным их индивидам совсем не чужды некоторые добропорядочные качества, такие, как доброта и чувство благодарности.

На отказ Николая принять подарок он сказал: