Перевозчик

– Ты, Владислав, только второй раз летишь, а я уже почти сто лет как назначен выполнять эту почетную миссию. Вот ты говоришь, мы отлично и быстро справились бы и вдвоем, что отлично – согласен, но вот быстро не получилось бы. Понимаешь, у меня всегда во время погружения на глубину появляются неприятные болезненные ощущения в суставах, сильно болит голова, и все это очень долго не проходит, а один раз даже сознание потерял. Поэтому с некоторых пор я предпочитаю не погружаться и остаюсь ждать на берегу, а вместо меня с напарником опускается тамошний островной охранник, вот я и хочу, чтобы завтра с тобой опустился Николай, заодно проверим и посмотрим на него, такой человек всегда нам может пригодиться.

– Значит, у тебя глубоководная фобия и ты боишься глубины? – перебил Владислав.

Здесь Бориска, укоризненно качая головой, недовольный нетерпением Владислава, да и поспешным неграмотным определением его нежелания погружаться, вынужден был даже прочесть небольшую общеобразовательную поучительную лекцию:

– Да не боюсь я глубины, а тебе учиться надо, в молодости мы совсем не интересуемся наукой, и теперешнее исключительное, привилегированное положение на планете досталось нам без труда, по наследству от талантливых предков, а молодым только бы наслаждаться жизнью. Пойми, сейчас я речь веду даже не столько о моем конкретном случае, а об общем образовании. Помню, я и сам был таким, годам к шестидесяти и ты поймешь, что надо не лениться и постоянно во всем повышать свою эрудицию, поймешь, что знания никогда не будут лишними и всегда нам могут пригодиться, а иначе все может очень плохо закончиться.

Но вернемся к моей проблеме… ты знаешь, что такое декомпрессия, у меня…

Тут Владислав снова перебил:

– Да все я знаю, и про кессонную болезнь знаю, и про все остальное, мне дядя Кирилл тогда в батискафе все объяснил, да там и инструкция висит, я сам прочитал, что при погружении надо останавливаться, что мы и сделали, и пару раз тормозили спуск, задержались-то всего минут на пятнадцать, это же ерунда и совсем недолго.

– Ты опять недослушал, для вас это недолго, а у меня какие-то странные особенности организма и при погружении даже на небольшую глубину начинается страшная декомпрессия, особенно она проявляется при подъеме. Я обращался за консультацией к врачам, и мне объяснили, что в этом ничего страшного нет и если стараться достаточно постепенно переходить ступени давления, здоровью это не повредит. И вот хотя там сравнительно неглубоко и у вас, как ты говоришь, заняло всего пятнадцать минут, то мне придется затратить на спуск и подъем почти полдня, а нужно ли это тебе?

Дальше Николай даже не стал дослушивать дальнейший разговор и осторожно покинул кусты. По дороге к замку, сопоставив несколько фраз, таких как: донос соглядатая, предстоящий полет на какой-то остров, почетная обязанность Бориски, ястребок, бьющий наповал, батискаф, погружение на глубину и нежелание Владислава показывать чужому тайное место, он обрадованно предположил: «Неужели наконец так повезло и они собираются лететь туда, где хранится их смертоносный дипломат. Похоже, так и есть и «ястребок, бьющий наповал» – это как раз образное выражение их ноутбука, или… что он там из себя представляет – ну вот и посмотрим. Вообще-то надо на всякий случай запечатлеть его на мобильник, покажу Сидору, чтобы он у себя на заводе понаделал несколько муляжей, а потом узнать бы, где они находятся в других республиках и просто втихаря подменить. Вот и вся недолга – и конец нелюдям», – заключил, потирая руки, Николай. Но тут же, остыв и получше подумав, вынужден был прервать свои мечтанья. «А не рано ли радуешься – это же пока только догадки и ты даже не знаешь точно, зачем полетим».

Назавтра с утра, в 9 часов, Николай уже сидел на скамейке около стоянки. Скоро подошел один Бориска, поздоровался и сказал, что можно лететь. Николай удивился и спросил:

– А где же Вячеслав Ильич?

Тот ответил, что он полетит на своем вертолете. В этот момент над ними как раз появилась машина, и Бориска поторопил Николая.

Они взлетели, вертолет Владислава направился в сторону океана. «Держись за ним», – посоветовал Бориска и откинулся на спинку сиденья, при этом он заметил конец дубинки, торчащей между ними. Ее Николай переложил сразу еще тогда, у Михал Михалыча, из «газели» в эту подаренную машину, правда, она не помещалась – упиралась в торпеду и ее пришлось укоротить сантиметров на 15. Бориска потрогал ручку, оглянувшись назад, осмотрел ее всю, лежащую поверх багажника, и поинтересовался:

– Это и есть то орудие, каким ты отбил Михалыча?

– Да, ана, тока ана стала покороче, но вы не волнуйтесь, это не помешаить. Если нада ково-та поганять или поубивать, мы жа, наверна, для этова и летим, вы жа гутарили, што испытать меня хотите.

– На этот раз испытание будет другого характера: не на силу, а на сообразительность.

– Сабражаю я тоже хорошо, вот сичас думаю, куда эта мы летим, видь кругом океан, наверна, в другую республику?