Читаем Перезагрузка или Back in the Ussr книга 1 полностью

Дома на ужин меня ждали пельмени со сметаной. Пельмешки обалденные, Валя лепила их сегодня сама, пользуясь наличием свободного времени. А нынешняя сметана на вкус не чета той, что будет в будущем... Да что рассказывать, такие вещи нужно пробовать!

Интерьер нашей комнаты немного изменился - его пополнили не только новогодние снежинки и еловые лапы, натыканные Валентиной по всем углам, но и две фотографии с моим участием. Одна была получена на днях по почте, вернее, в большом конверте было три одинаковых фото 15x20, где я был запечатлен стоявшим рядом с Брежневым после того самого банкета на Дне учителя. Одну из фотографий Валя вставила в рамочку и поместила на комод. А еще раньше на книжной полке заняла свое место фотография чуть меньшего формата, работы столичного фотографа Валерьяна Вержбовского, сделанная им в салоне Ники Щербаковой. На фото крупным планом были я и беседующий со мной Высоцкий, из-за плеча которого выглядывала Влади. Качественное, но тоже, к сожалению, черно-белое, как и с Брежневым. Далеко тут еще до цифровых технологий 21 века. К слову, пользуясь случаем, у Вержбовского я выкупил сразу десять фотографий разного размера. А вот негативы выцыганить у него так и не смог, хотя и предлагал весь полученный накануне за выступление на Дне учителя гонорар.

Вопрос о встрече с Мясниковым удалось решить на удивление легко. Выслушав по телефону мою просьбу, Багдасарян пообещал перезвонить, и действительно, всего через час в овощном магазине раздался звонок.

- Сергей Андреевич, это Багдасарян. Я поговорил с Георгом Васильевичем, он согласен вас принять завтра, в пятницу. Вы записаны на 10 утра, вас это время устраивает?

- Да, конечно, думаю, на работе проблем не будет.

На случай утреннего привоза я тут же вручил Тане червонец. Отдаст водителю, чтобы тот сам сгрузил картошку или что там будет куда надо. И утром с чистой совестью отправился в здание желтого цвета на площади Ленина.

Дежурный милиционер сверился со списком, проверил мои документы и только после этого показал, как найти кабинет Мясникова на третьем этаже. Оставив в гардеробе пальто, шарф и кроличью шапку, я поднялся наверх, постучал в указанную дверь и оказался в приемной. Немолодая и строгая с виду секретарша, выяснив, кто я и на сколько записан, процокала к двери в кабинет босса, постучала и, приоткрыв дверь, доложила обо мне. Затем кивнула: 'Входите'.

Забычив в пепельнице 'беломорину', Георг Васильевич поднялся из-за стола и пожал мне руку.

- Ну что, Сергей Андреевич, показывайте вашу рукопись.

Я протянул папку, хозяин кабинета тут же ее открыл, прочитал пару абзацев и снова закрыл, положив на стол.

- На повесть потянет или сразу на роман? Скорее повесть? Тоже неплохо. Я постараюсь успеть прочитать ее до нового года... Надеюсь, что понравится, и тогда попробуем договориться с московским издательством. Кстати, я вас по телевизору видел, как вы выступали вместе с каким-то ВИА на Дне учителя, перед Леонидом Ильичом. Сначала, на общем плане, подумал, что просто похож на нашего Губернского. А потом вы запели, камера наехала - ну тут уж никаких сомнений! Как же вы умудрились там оказаться?

Пришлось рассказывать историю моего появления с 'Веселыми ребятами' на торжественном мероприятии.

- И что, на банкете прямо с Брежневым сфотографировались? И фото с собой захватили? Ну-ка, ну-ка... Гляди-ка, действительно, вот Леонид Ильич, а вот и вы, всего через одного... Или через одну, если точнее.

- Георг Васильевич, а вот еще одна фотография, - набрался я наглости и протянул фото с Высоцким. - Имел честь пообщаться с известным актером и бардом, так он очень жалел, что ему до сих пор не удалось посетить наш замечательный город. Сказал, что готов даже выступить с концертом, если появится такая возможность. Георг Васильевич, а вы ведь могли бы поспособствовать в этом вопросе?

- Концерт Высоцкого в Пензе? Хм... Честно говоря, не знаю, как это может быть воспринято Львом Борисовичем... Я посоветуюсь с моим непосредственным руководством, тогда смогу дать вам точный ответ. А вообще можно был устроить концерт в пензенской филармонии. Мне как-то в Москве довелось попасть на его выступление - душевно поет товарищ, с таким, знаете, надрывом... И люди пойдут, более чем уверен, аншлаг будет обязательно.

- Так можно не одним днем обойтись, а сделать два или три концерта, - ввернул я от себя. - Опять же, материальная помощь филармонии не помешает, выручка-то неплохая должна быть.

- В корень зрите, Сергей Андреевич, я ведь как раз об этом первым делом и подумал. Дела в областной филармонии идут ни шатко ни валко, план по выручке недовыполняют. Директор плачется, мол, чтобы такие деньги собрать, нужно каждый месяц давать чуть ли не по двести концертов, а у него всего восемь коллективов. А Высоцкий пару раз аншлаг соберет, даже без большой накрутки на входные билеты - и уже дышать легче. Так что постараюсь пробить площадку для Владимира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Салихат
Салихат

Салихат живет в дагестанском селе, затерянном среди гор. Как и все молодые девушки, она мечтает о счастливом браке, основанном на взаимной любви и уважении. Но отец все решает за нее. Салихат против воли выдают замуж за вдовца Джамалутдина. Девушка попадает в незнакомый дом, где ее ждет новая жизнь со своими порядками и обязанностями. Ей предстоит угождать не только мужу, но и остальным домочадцам: требовательной тетке мужа, старшему пасынку и его капризной жене. Но больше всего Салихат пугает таинственное исчезновение первой жены Джамалутдина, красавицы Зехры… Новая жизнь представляется ей настоящим кошмаром, но что готовит ей будущее – еще предстоит узнать.«Это сага, написанная простым и наивным языком шестнадцатилетней девушки. Сага о том, что испокон веков объединяет всех женщин независимо от национальности, вероисповедания и возраста: о любви, семье и детях. А еще – об ожидании счастья, которое непременно придет. Нужно только верить, надеяться и ждать».Финалист национальной литературной премии «Рукопись года».

Наталья Владимировна Елецкая

Современная русская и зарубежная проза