Пережитое

"Штаб округа развернулся в штаб Западного фронта. Объявлена общая мобилизация. Армию перевести на штаты военного времени. Войска соседней с вами армии в 10 часов дрались на границе. С тех пор связи с ними нет. Командующий фронтом приказывает 4-й армии: контрударом, главным образом силами корпуса Оборина, разгромить противника в районе Бреста и выйти к границе. В помощь вам из полосы соседней армии, с рубежа Бельск - Гайновка, будет действовать в направлении на Брест механизированный корпус генерала Ахлюстина".

Мы только руками развели.

- Да разве наши обессиленные войска, почти лишившиеся поддержки с воздуха, смогут нанести контрудар под Брестом?! - воскликнул Шлыков. - Смогут ли еще корпуса Попова и Оборина удержать оборот на подступах к Жабинке?

Я поддержал Федора Ивановича:

- Корпус Ахлюстина в Бельске только формируется. Боевой техники и машин у нею меньше, чем у Оборина. Рассчитывать на помощь этого корпуса едва ли следует.

- Надо просить округ утвердить наше решение о переходе к обороне, обратился Шлыков к командующему.

- Хотите, чтобы нас назвали трусами и отстранили от командования армией? рассердился Коробков. - Если хотите, можете вносить такое предложение лично, от себя...

От имени командования армии я передал Климовских, что мы приступаем к подготовке контрудара.

Из телеграфного аппарата опять потянулась лента. Начальник штаба фронта сообщал:

"Для участия в контрударе утром из Пинска к Бресту направилась Пинская флотилия под командованием контр-адмирала Д. А. Рогачева. Правофланговые войска Юго-Западного фронта, примыкавшие к нам южнее Влодавы, сдерживают врага в 10-12 километрах от границы. Не дайте возможности противнику вклиниться в стык между фронтами в Полесье, Ваш сосед, 10-я армия, на белостокском направлении обороняется на границе, а левофланговыми дивизиями ведет бои на подступах к Беловежской пуще".

Заканчивая переговоры, Климовских передал распоряжение генерала Пазлова связаться с 10-й армией и передать в ее подчинение нашу правофланговую 49-ю дивизию.

"Вместо этой дивизии, - заключил Климовских, - к Барановичам из тыла выдвигается стрелковый корпус, который вольется в состав вашей армии".

Тотчас же после этих переговоров был написан приказ о нанесении на рассвете 23 июня контрудара в брестском направлении: 14-м механизированным корпусом с рубежа Видомль - Жабинка и 28-м стрелковым корпусом из района Жабинки.

Командиру авиационной дивизии было послано в Пинск приказание - поддержать сохранившимися самолетами действия механизированного корпуса.

Основной командный пункт армии переместился в Запруды. Оттуда удалось установить проволочную связь с обоими корпусами, а также с Пружанами и Пинском. Для укрытия от налетов вражеской авиации мы впервые отрыли узкие щели.

Решение нанести на рассвете контрудар не сняло вопрос о тыловых оборонительных рубежах. Около 19 часов я выехал в Кобрин проверить, что там делает сводный полк. Этим полком, собранным, как говорят, с бору да с сосенки, командовал начальник отдела боевой подготовки армии подполковник А. В. Маневич. В его распоряжении было до двух батальонов пехоты, артиллерийский дивизион и две роты танков.

Вместе с Маневичем мы прошлись вдоль всего рубежа, потом наметили объекты для взрыва на случай, если противник овладеет городом. Эвакуировать что-либо из Кобрина по железной дороге было уже поздно: станция и значительная часть путей были разрушены. Кобринский райвоенком пешком отправлял в Пинск команды мобилизованных. Точно таким же порядком пришлось эвакуироваться и большинству семей командного состава управления армии. Они напрасно просидели несколько часов поблизости от станции в ожидании специальных поездов.

Когда я возвратился в Запруды, я неожиданно встретился там со своим товарищем по Академии Генштаба полковником Л. А. Пэрном. Я знал, что он служит начальником штаба во 2-м стрелковом корпусе, дислоцировавшемся в районе Минска.

- Неужели второй корпус прибыл к нам на подмогу? - невольно вырвалось у меня.

Пэрн отрицательно покачал головой:

- Я всего-навсего делегат связи от десятой армии. Война застала командование нашего корпуса на полевой поездке под Белостоком, и командующий армией Константин Дмитриевич Голубев приказал ехать к вам в качестве его представителя.

От Пэрна я узнал, что в середине дня войска генерала Голубева прочно занимали оборону у границы и лишь на флангах, особенно на левом, отошли на несколько километров к востоку. Штаб 10-й армии находился в лесу западнее Белостока. Связи со штабом фронта не имел. Авиационная дивизия там, так же как и у нас, в первые же часы войны потеряла большую часть своих самолетов.