Переживание и молитва

Ф. Е. Василюк рассматривает духовное совладание как одну из составляющих целостной работы переживания и предлагает различать два его типа – инструментальный и ценностный. Разговор о типах совладания – это еще один способ «построить вертикаль» относительно простых, неотрефлексированных способов справиться с проблемой, превращая ее в мишень. В инструментальной логике духовная практика, будь то молитва или медитация, расценивается с точки зрения эффективности – хорошо все, что работает: помогает убрать симптом или расширяет возможности адаптации. Ценностный взгляд – совсем иной, он обращен к страданию как к тайне, ведет узким путем (Мф 7:14) «в новую реальность, в которой сами обстоятельства обретают, быть может, и трагичный, но глубокий жизненный смысл», пишет Федор Ефимович (с. 231).

Развивая концепцию синергийной психотерапии, Ф. Е. Василюк называет ее основной принцип – «игра на повышение». Исполнение этой стратегии далеко от морализаторства. Смысл работы христианского психолога состоит не в том, чтобы давать богословски грамотные наставления. Синергийная психотерапия обращается к переживанию и помещает его в «вертикальный» контекст. Она рассматривает переживание как процесс, который по своей природе открыт духовному опыту и способен обратиться в молитву.

Духовное совладание есть, по мысли Ф. Е. Василюка, новое упование синергийной психотерапии. Он называет и подробно описывает его основные черты – евхаристичность, соборность, готовность к метанойе. Можно было бы сказать проще – всеобъемлющее благодарение, братское единение, фундаментальное обновление, но эти слова не будут содержать того объема смыслов, которые нужны автору для описания опыта встречи со страданием. Важная роль в нем принадлежит человеческим взаимоотношениям, возможности разделить с другими свою беду и попытки ее преодоления. Без этого духовному совладанию трудно состояться. Неслучайно в своих исследованиях Ф. Е. Василюк уделяет большое внимание проблеме сопереживания и утешения.

Эта тема станет центральной в докладе «Правда и милость в психотерапии», стенограмма которого завершает книгу. На конференции православных психотерапевтов сообщение сопровождалось последовательным переводом на английский язык, что отчасти определило его краткость и афористичный стиль. Техническая необходимость перевода стала психотехническим средством, организующим и мысль докладчика, и восприятие слушателей. Каждая фраза обладает простотой и завершенностью – так говорят о главном.

Как и в известной работе «Психология переживания», Ф. Е. Василюк вступает здесь в символический диалог с Ф. М. Достоевским. Если в первом случае интерес автора был сосредоточен на Раскольникове и его переживании, то теперь в центре внимания Сонечка Мармеладова и ее сопереживание преступнику. Отношение Сони к Раскольникову могло бы послужить культурным образцом для работы православного психолога, поскольку в нем органично сочетаются опора на ценностную позицию и открытость многомерному опыту жизни. Автор уповает на встречу «милости и истины»[12], но способ встречи остается тайной, и психотерапевт всякий раз должен искать его на свой страх и риск.

* * *

Оптика русской классики позволяет Ф. Е. Василюку рассмотреть человека «сквозь чистое стекло», с которого стерта пыль экзистенциального отчаяния и постмодернистской деконструкции. За личность клиента психотерапевту порой приходится бороться, в том числе и с самим собой: с собственными поспешными оценками, желанием поучать, разочарованием или слепой жалостью. Христианский взгляд не позволяет смотреть мимо греха. Но еще важнее – смотреть глубже греха, туда, где в неуловимой правде живого чувства прорастает надежда на исцеление.

В размышлении о человеке Ф. Е. Василюк отказывается от риторики насилия и подавления. Он определяет отношения личности и переживания как отношения автора и произведения[13]. Этот творческий диалог созвучен другому диалогу: переживания и молитвы. Оба разворачиваются в измерении свободы. Молитва входит в жизненный мир, не вытесняя переживание, а наполняя и освящая его. Личность управляет переживанием, но не путем контроля, а благодаря вслушиванию: так писатель вслушивается в глубинный ход своего романа. Милость и истина призваны встретиться в сопереживании.

Ф. Е. Василюк сохраняет остроту противоречий, присущих нашему опыту. Предельное из них – разрыв между человеческим и божественным. Но реальность синергии предлагает ориентир, в свете которого открываются новые возможности. Мысль Федора Ефимовича, одухотворенная опытом Встречи, содержит призыв к смелому, ясному и цельному бытию. Знакомство с его трудами вдохновляет ответить на призыв.

М. К. Гросицкая, Д. С. Дроздов