Периферические монстры из дремучего леса

Микола, тем временем, крадучись на четвереньках подполз к топору, схватил покрепче и ко мне обернулся со злобным оскалом. Мне даже боязно стало, а вдруг у него рассудок помутнился?

Безмордая собака перестала о стену биться, будто почуяла Миколин замысел. Но в действительности её привлекло нечто другое. Головопасть нюхала воздух, то сужаясь до узкой щели, то раздвигаясь до широкого круга. Животное привлекли трупы. Один из них, который был без головы, лежал рядом в луже крови и мозгов. Собака к нему просеменила на лапах-ладошках. Встала над смачным кроваво-склизким куском мяса, подумала немного, а потом пасть как раскроет и хопс – заглотнула кусок и в желудок себе, не разжевывая.

Мяса там было завались. Мяса или мозгов – Микола рубил от души – повсюду ошметки раскидало. Собака бодро принялась за трапезу. Кусок найдет и в нутро отправляет. Миколе того и ждал. Животное пьяное от еды, ничего не видит, ничего не слышит.

Микола подкрался к зверюге сзади, как индеец, топор занес, прицелился точно в хребет и ка-а-ак врежет со всей дури. Но он недооценил собачонку. Резвой она оказалась чрезмерно. Вильнула в самый последний момент в сторону, так что топор чуть ли не по самую рукоятку в деревянный пол ушел. А собака, будто ничего не произошло, тут же рядом дальше сочную падаль перерабатывает.

Злой от неудачи, паренек пыхтит весь, топор из пола выковыривает. А как вытащил, то снова ударил. В этот раз без прицела. И снова в пол. Микола ругается раздосадованный, топает ногами, грозит кулаками, а я сижу, смотрю на весь этот цирковой зоопарк, и не знаю, то ли пареньку помочь, то ли собаке.

К счастью, в этот момент за спиной у меня глаз в рюкзаке задергался. Будто хотел что-то сказать, да только без рта то никак. Отросток нервного волокна из стороны в стороны дергается и меня через раз по лицу хлестает. Я сначала хотел снять рюкзак и подальше его на время отбросить, но тут меня осенило. Я смотрел, как Микола старательно прицеливается топором в головопастую собаку, а та в ответ хищно щерится круглым отверстием.

– Стой! – кричу.

Микола замирает и на меня с недоумением смотрит.

– Чего? – недовольно откликается. – Я сейчас уже закончу. Чуть-чуть осталось.

– Нет! – говорю я и на ноги встаю. – Глаз!

– Чего глаз? – Микола не понимает.

– Глаз наш в собаку аккурат зайдет.

И вот тут до Миколы доперло. Отпустил он топор и ласково собаке улыбнулся.

– Чмошник, – говорит нежно так, – иди ко мне. Ну, иди к папочке.

А Чмошник недоброе почувствовал и навернул на своих четырех подальше от Миколы. Бегали мы за ним по всей этой гигантской комнате очень долго, пока я не решил попробовать другую стратегию.

– Стой! – говорю. – У меня идея есть.

В общем, расстегнул я рюкзак, достал влажный трофейный глаз от Гуки, еще со следами крови от прежнего хозяина и на пол его отпустил. Глазное яблоко с нервными волокнами, как змея с огромной головой, поползло прямо к нашей собаке.

И вот ведь чудо: та не стала убегать. Что-то её привлекло. Она медленно подошла к глазу, открыла голову-пасть и заглотнула наживку целиком. Мы только и видели, как длинный нервный отросток, словно лапша от китайского супа, быстро всасывается в зауженный рот. Когда последний кончик глаза исчез в голове Чмошника, тот замер и через три секунды свалился замертво на бок.

Мы думали уж все, хана нашей собаке. Но она ожила, забилась в конвульсиях, а через минуту снова вскочила на лапы. Голова-пасть медленно открылась и мы увидели симпатичный зеленый зрачок, размером с фару от мотоцикла Урал. Собака-глаз села на задние лапы и принялась нас дружелюбно разглядывать.

31 серия. Снова Открой.

– И что теперь? – спрашивает Микола, перемещая взгляд с Чмошника на меня.

– Откуда я знаю, что теперь!? Я ж тебе не Википедия, чтобы все знать.

– Кто? – Микола не понимает.

– Не важно. Смотри-ка на Чмошника, – киваю я на глазопастую собаку, которая встала на все четыре ноги, завиляла крошечным обрубком хвостика и к нам подошла.

Мы даже отступили на пару шагов от неожиданности.

– Может, есть он хочет? – говорю.

– Он там пол трупака заточил, – Микола отвечает. – Тут что-то другое.

Чмошник вокруг нас походил, будто нюхал что (хотя носа у него, конечно, не было), а потом двинул к центру комнаты. Мы за собакой идем, в лужах крови следы оставляем. Глазомордый дошел ровно до центра и остановился. И голову-глаз на потолок вперил. Мы с Миколой одновременно тоже головы подняли. А на потолке надпись по-прежнему красуется.

«ОТКРОЙ» с буквой «О» вокруг провода, с которого стоваттная лампочка свешивается.

Чмошник на лампочку уставился и так жалобно смотрит, а потом не выдержал и даже стал слегонца подпрыгивать, как милый щеночек.

– Муха-бляха! – на одном выдохе говорю. – Кажись, я понял!

– Чего? – не понимает Микола. – Написано открой, а чего открыть то?

– Так сам смотри! – вверх показываю. – За провод надо дернуть. За лампочку!

Тут у Миколы уголки губ медленно вверх поползли. И до него дошло.