Периферические монстры из дремучего леса

Правда, до потолка десять метров было, даже со стульями не достать. Решили мы прыгать. Точнее решили, что прыгать мне потому, что из нас двоих я все-таки немного повыше.

Но чтобы наверняка допрыгнуть, нужен хороший разгон с трамплином. Поставили стул, а за ним Микола встал со спиной согнутой. Чмошник вокруг прыгает и весь суетится, неймется ему. Я топор на пол кладу, к стене дальней для разгона отошел и побежал.

Несколько прыжков и вот моя нога на стуле, а другая уже на Миколиной спине и я отрываюсь в воздух с вытянутой рукой, будто ниндзя какой. Пролетел несколько метров по восходящей траектории и ровнехонько за провод в белой изоляции ухватился. Лампочка обожгла меня чуть ниже локтя так, что врагу не пожелаю. Но я не отпустил все равно. Повис на проводе, как герой и вишу так секунду, другую. Микола там с пола орет что-то. А потом провод резко опустился на полметра и мои пальцы разжались.

Упал я и тут же поднялся. На Миколу смотрю, а он лицо такое серьезное сделал и прислушивается к чему-то. Чмошник рядом стоит, не двигается, и на стену с ячейками глазеет.

– Чего вы? – говорю.

– Тсс! – Микола отвечает. – Слушай.

И слышу я, гул недобрый со стороны ячеек идет. Нарастает быстро и беспощадно.

– Черт! – Микола головой завертел. – Не нравится мне это. Прижмемся к стене!

Так и сделали, я на бегу только топор успел подобрать. Прижались к боковой стене, где еще недавно Чмошник зрение обрел. Глазопастая собака, главное, за нами теперь бегает. Тоже у стены стоит, ждет, как и мы, что дальше будет.

А дальше было вот что. В стене, как я уже говорил, было около двенадцати рядов дверей по вертикали и в каждом ряду еще по пятнадцать по горизонтали. Короче, очень много дверей, но только две открыты. Первая (в шестом ряду с края) – еще до нас была открыта. Вторую (в третьем ряду по центру) – Чмошник пробил с нашей помощью. Очень скоро мы поняли, что гул идет как раз из открытых дверей. Спустя минуту-полторы после того, как я дернул за провод, из открытых ячеек вырвался тугой напор крови. Ну, это мы по железному запаху поняли. Потоки были настолько мощными, что пол исчез под слоем красной жидкости за считанные секунды.

Мы в панике метнулись к железной стене, которая закрыла путь в Мигулину избу. Пинали по ней и кричали, чтобы нас выпустили. Только кому, непонятно. Просто жить хотелось. Один лишь Чмошник беззаботно прыгал по кровяному наполняющемуся бассейну, словно радостный щеночек. А кровь, тем временем, прибывала быстрее чем, вода на Титанике. Мы с Миколой от ужаса встали каждый на стул и смотрим друг на друга, будто прощаясь. И топоры у нас в руках сжаты, а применить не на ком.

– Ладно, – говорю Миколе. – Славное было приключение.

– Отличная фраза для конца, – отвечает Микола со злой иронией. – Ничего лучше не придумалось?

– Придумай сам!

Микола в ответ лишь тяжко вздохнул и в бассейн кивнул.

– Ты на Чмошника поглянь. Что за тупое создание!

Глазопастый пес во всю плавал в крови, загребая по-собачьи короткими лапами. Не просто даже плавал, а резвился, нарезал круги, выписывал восьмерки, нырял с открытым глазом и выныривал по уши довольный.

Прошла еще минута и уровень кровавого бассейна поднялся по шейку. Пришлось уходить со стульев и плыть к ячейкам, где мы кое-как зацепились за дверные выступы у самого потолка.

Микола без особой надежды попытался топором первую попавшуюся ячейку открыть, но все бесполезно. Жить оставалось совсем немного.

Потолок с каждой секундой все ближе и ближе. Прибывающая красная жидкость нещадно вытесняет остатки воздуха. Кровь в рот лезет, соленая, я наглотался от страха столько, что мама не горюй – вампиру за пять жизней не выпить.

Прижались с Миколой к стене, шеи вытянули и ждем, когда конец наступит. Плохо, что лампочка скоро лопнет. Кровь вот-вот до неё доберется. А чмошник плавает себе, без мозгов видать псина.

Вдруг Миколу (видимо, от отчаяния) посетила совершенно сумасшедшая идея.

– Ты воздуха, – говорит, – забирай побольше и ныряй в одну из открытых ячеек. А я в другую. Может, есть там что-то.

– Ты, мать твою, совсем спятил? – говорю. – Там напор такой, что танк не проедет.

– А я попробую! – уперся паренек и уже нырять собрался, как чудо случилось.

Напор иссяк. Подводная турбулентность исчезла. Стало спокойно, как в пруду. Сантиметра три всего до лампочки не дошла кровь, а то во тьме бы уже были.

В общем, покачиваемся в кровавом бассейне, словно поплавки, и за последний ряд дверей цепляемся. Вокруг тишина разлилась жуткая, будто вот-вот что-то случиться должно.

И случилось. Все пятнадцать дверей последнего, незатопленного ряда, медленно раскрылись квадратными провалами-тоннелями. Мы в страхе чуть отплыли и смотрим в черные провалы. Пролезть внутрь не проблема, оба худые дрищи, но поместиться можно едва-едва. Толстяк уже точно не прошел бы.

Но пока мы думали, в какую ячейку лезть, ноги вновь подводные завихрения ощутили. Снизу снова напор пошел, и кровь стремительно пребывала.

– Куда же? – нервно вслух думаю.