Периферийная империя: циклы русской истории

Несмотря на то, что Петербург никогда не скрывал стремления к разделу Оттоманской империи, русская дипломатия всегда прекрасно отдавала себе отчёт, что завладеть турецким наследством без чужой помощи не удастся. Поэтому в Петербурге, строя свои планы, искренне стремились принимать во внимание интересы Англии, а также Австрии и Франции, в которых видели не столько соперников, сколько потенциальных партнёров при разделе Турции (по аналогии с разделами Польши в XVIII веке, которые были осуществлены совместно с Пруссией и Австрией). К тому же, по мнению царского двора, австрийские Габсбурги должны были испытывать благодарность к России за участие в подавлении венгерской революции, оплаченное английским золотом.

Однако на сей раз Россия не только не находила поддержки у своих традиционных союзников — австрийцев и англичан — но и сталкивалась с их нарастающим противодействием. Неожиданно для себя николаевская Россия оказалась в конфликте со всей Европой. Российский протекционизм уже вызывал раздражение не только Англии, но и других европейских стран, вставших на путь промышленной революции. Пруссия жаловалась на таможенную политику Петербурга. Австрия нервничала из-за попыток России установить контроль над Дунайскими княжествами, а следовательно, и над торговлей по Дунаю. Франция повторила путь Голландии и к середине XIX века превратилась из основного соперника в младшего партнёра Британии. Одним из результатов промышленной революции во Франции было развитие современного транспорта — морского и сухопутного. Французский капитал нашёл весьма эффективную форму симбиоза с британским. Английские компании производили товар для мирового рынка, французские предприниматели обслуживали его доставку и предоставляли финансовые услуги. Железнодорожное строительство, торговый флот и банковские кредиты стали основной специализацией французского капитала. Показательно, что по мере развития промышленной революции британскую элиту всё меньше волновало соперничество иностранного торгового флота. Теперь уже неважно было, на чьих кораблях вывозится товар и сырьё, главное, чтобы были гарантированы рынки сбыта.

Экономический кризис

И всё же, почему именно в 1853 году дело дошло до большой войны? Трения между Англией и Россией по «восточному вопросу» начались уже в 30-е годы XIX века. Эпоха королевы Виктории вся проходит под знаком напряжённости между Россией и Британией. Но как-то всё обходилось. На сей раз политический кризис вспыхнул внезапно и развивался стремительно.

Как отмечает Маркс, это был последний предкризисный год, время «судорожного процветания», когда «перегрев» экономики в Европе и Америке был совершенно очевиден. «Другими словами, экономический цикл снова достиг того пункта, когда перепроизводство и чрезмерная спекуляция сменяются кризисом»[460]. В 1853 году пика достигли и мировые хлебные цены. Уже в 1853 году признаки кризиса перепроизводства были налицо.

Маркс иронически замечал, что в первой половине 1853 года, на фоне всё ещё продолжавшегося промышленного подъёма «восточный вопрос» был чем-то вроде «отдалённой тучки» на горизонте[461]. Но к концу года, когда промышленность в полной мере ощутила приближающиеся трудности, англо-русские противоречия внезапно приобрели форму непримиримого конфликта.

Как отмечает Кирхнер, с 40-х годов XIX века Россия переживает те же экономические циклы, что и все остальные страны, включенные в мировую систему. Разумеется, хозяйственный подъём или упадок на Западе самым непосредственным образом сказывались на жизни России и ранее. Но теперь эта связь становится гораздо более интенсивной. Например, колебания зерновых цен на внутреннем рынке «соответствовали аналогичным колебаниям на Западе»[462].

Конкуренция Дунайских княжеств — Молдавии и Валахии — дополнялась ростом экспорта зерна из других стран, включая даже Египет. На рынке пшеницы это соперничество казалось столь опасным, что, по выражению официального петербургского журнала, «сердце русского человека невольно сжималось от опасений»[463].

По мере приближения кризиса увеличивается нервозность и агрессивность основных действующих лиц — не только в экономике, но и в политике. И для России, и для Англии война неожиданно показалась самым простым способом решить все проблемы. В Петербурге решили, пользуясь благоприятной ситуацией, разобраться с дунайскими конкурентами, поставив под свой контроль основные потоки товарного зерна, а в случае удачи прибрать к рукам и проливы. Царское правительство было уверено, что серьёзного сопротивления со стороны западных держав оно не встретит.