Периметр-312 [СИ]

— Шампунь, одеколон… У нас тут этого нет, а от тебя ещё этим пахнет. Давно не чувствовал этого запаха, — шепнул Юкимура, зарываясь носом в волосы Эйрена и блаженно жмурясь. Вот и как его отпихнуть? Эйрен чувствовал, как слегка щекочут шею неровно подстриженные волосы подростка, как тот быстро, взволнованно дышит, словно пытаясь запомнить этот запах.

— От Кейто так же пахло, — эти слова были совсем тихими, но, тем не менее, Эйрен их услышал. Вот оно что… Парнишке просто хотелось снова почувствовать знакомый запах. А может, и представить, что его обнимает старший брат, а не почти незнакомый парень…

Эйрен рассеянно погладил Юкимуру по спине, стараясь не обращать внимания на то, как настойчиво мальчишка пытается прильнуть к нему, согреться… Проще было бы думать, что мальчишка хочет снова вспомнить своего брата. А не что ему хочется, чтобы Эйрен повалил его на пол и сделал с ним то же самое, что и те двое… Чёрт, даже думать о таком по меньшей мере странно!

Не странно почему-то было думать о том, чтобы погладить парнишку по голове, плечам, спине, успокаивая и расслабляя его. Не странно было думать о том, как он бы тихо уснул, склонив голову на плечо старшего товарища. Не странно было думать о нём, как о ребёнке, который нуждается в чужом тепле.

А вот думать о нём, как о взрослом человеке, Эйрену почему-то пока ещё не удавалось.

Во тьме

В детстве Эйрен всегда боялся темноты. Что-то в ней было жуткое, иррациональное, неподвластное его детскому пониманию. Сгустки темноты, словно оживая, складывались в жуткие фигуры, и эти фигуры недобро смотрели на маленького Эйра. Он никогда не любил вглядываться в ночной мрак. Даже ночи в его родном Периметре-224, ночи, наполненные электрическим светом и сиянием разноцветных огней, казались ему слишком жуткими. Но сейчас он понимал: всё, что он видел до того, не было темнотой.

Юкимура удалился, как он выразился, «на охоту», пообещав как можно скорее вернуться, но Эйрен предпочитал не думать о том, какие опасности мальчишка может повстречать. Легче не представлять себе никаких ужасов: в конце концов, чем активнее думаешь о том, что со знакомым человеком что-то может случиться, тем становится страшнее. Эйрен пытался сделать вид, что не беспокоится, вот только дёргающийся уголок рта выдавал его беспокойство.

Чем темнее становилось, тем сильнее оживали в душе давние детские страхи. По спине бежали мурашки, и то и дело юношу бросало в дрожь. Прежде, оказавшись в темноте, он всегда мог включить свет. Здесь света не было ни в каком виде: нигде не жгли костров, не зажигали свечей. Видимо, обитатели лагеря боялись привлечь мутантов запахом дыма.

Каждое место имеет свой особенный запах, не сравнимый ни с каким другим. Эйрен помнил, что в его родном доме всегда пахло чрезмерно свежим воздухом: мама, боясь за здоровье своего малыша, поставила в каждой комнате по очистителю воздуха. Улицы Периметра-224 пахли бензином и множеством других, менее ярких запахов: ароматом еды, доносящимся из кафе и ресторанов, духами, сладковатым цветочным запахом из ближайшей оранжереи. Даже в ночной темноте можно было закрыть глаза, вдохнуть этот запах и успокоиться, поняв: ты дома, тебе ничего не грозит.

Но здесь, в Периметре-312, ветер не нёс никаких знакомых запахов. Это место насквозь пропахло потом, грязью, пылью и кровью. Последний запах ощущался особенно остро. Металлический аромат врезался в ноздри, вызывая тревогу. Где-то Эйрен читал, что хищники, ощутив запах крови, чувствуют голод. Тревожатся лишь те, на кого эти хищники охотятся.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и город окутала липкая, омерзительная мгла. Эйрен сжимал руки в кулаки, пытаясь успокоиться, но сейчас он чувствовал себя ужасно. Он хотел броситься на поиски любого человека — не важно, кого, — и просто говорить с ним, говорить до тех пор, пока земля не озарится первыми лучами рассветного солнца. Сердце бешено колотилось, а мрак за окном, словно смеясь, и не думал рассеиваться. Напротив, темнота сгущалась, не оставляя ни единого светлого пятна. Может, таким был бы этот мир, если бы солнце совсем погасло?.. Мир без надежды на рассвет, привыкший к тому, что его никогда не озарят яркие лучи… Эйрен закусил губу, понимая, что лучше отвернуться от окна. Но на пустой, тонущий в темноте коридор, где днём ему привиделась та девочка с фото на стенде, смотреть оказалось ещё страшнее, и парень вновь устремил взгляд за окно, туда, где сияла высоко в небе тонущая в синевато-фиолетовой дымке луна. Единственный источник света здесь, в этом страшном месте. Вот бы подняться как можно выше, чтобы этот свет озарял тебя полностью, не давал утонуть во мрачной темноте…

Но до луны не дотянуться, а темнота неслышно, чуть заметно пробирается в самую душу, не давая даже пошевелиться. Кажется, ещё немного, и растворишься в ней, став частью этих мрачных домов, этих политых кровью множества людей улиц.