Период Македонской династии (867 — 1057 гг.)

«Государь! Если мое ходатайство, изложенное в прежних письмах, не побудило твою державу к милостивому ко мне отношению, я ссылаюсь как на ходатаев перед тобой на мои три посольства, которые я держал в Болгарию, и на мою миссию в Сирии, имевшую десяток целей. Между прочим, я освободил из агарянского плена сто двадцать тысяч пленных и заключил с арабами мирный договор; с другой стороны, я принес в дар твоему царству тридцать крепостей в феме Драч со всем богатством и со всеми жителями, наконец, когда болгаре задумали занять и заселить завоеванную и опустошенную агарянами Солунь, я побудил их не делать этого. Если затем припомнить мое посольство к правителю правоверных, то надеюсь, что признаешь основательным мое выражение о десяти удачных делах. Заключение мирного договора; освобождение томившихся в плену соплеменников и, наконец, прибытие вместе со мной мусульманских послов с поклоном твоему царскому величеству и со многими дарами; далее, я привел с собой в столицу представителей восточных патриархов, Антиохийского и Александрийского, для участия в Соборе; я достиг того, что две сарацинские провинции стали платить дань ромэйской державе; не говорю уже о мирном соглашении с эмиром Мелитены и освобождении бывших там пленников, равно как о заключенном с эмиром Тарса договоре, вследствие которого после каждого двухлетия войны должен быть год спокойствия и обмена пленными [112]. Вот, государь, что я полагаю в качестве защитников по моему ходатайству. Если же это тебя не тронет, вспомни, что я нахожусь в родстве с твоей супругой».

И тем не менее этот государственный деятель подвергся опале по наветам Самоны и был сослан в заточение, откуда и обращался с просительными письмами к царю. Заслуги Льва Хиросфакта, о которых имеются сведения и в летописи того времени, были действительно весьма ценны столько же в интересах государства, как и по отношению лично к царю.

Между письмами, нас занимающими, обращают на себя внимание те, которые писаны к Симеону и от него получены; они весьма характерны для обоих корреспондентов, представляя собой литературный турнир и забавную игру словами. Главное содержание их касается выдачи пленных, но о пленниках совершенно забываешь за дешевым остроумием и схоластикой. Приводим несколько выдержек.

«Магистр Лев, — пишет Симеон, — совсем ты не был осведомлен относительно будущего и тайного, написав нам то, что написал, хотя, впрочем, и твой царь, и метеоролог отнюдь не сведущи в будущем. Правда, у меня было на уме возвратить пленных, но теперь я решил не посылать, поскольку ты не угадал будущего и дабы не пришел к легкой мысли, что я отошлю пленных, и не имел права на получение награды за предсказание. Желаю здравствовать». Не менее остроумно и непринужденно пишет Лев к Симеону: «Я получил твое письмо, на котором отсутствует обычный знак креста в начале, и поражен величием присущей тебе откровенности: двусмысленностью своего маленького писания и упущением обычного знака ты незаметно подчеркнул неискренность его. Мы бы дали веру тому, что в письме изложено, не только на основании его содержания и благорасположенности к отцу и царю, но также и потому, что оно снабжено в начале крестным знаком; но теперь мы должны признать неискренним настоящее письмо и признать его более легкой шалостью, потому что в нем все несогласно с прежним письмом» [113].