Период полураспада. В ядерном аду

– Даже в таком виде я узнаю это место – Кремль! – совсем тихо сказал Сухов. – Сердце Москвы, да и всей страны… Да, теперь мне проще вспоминать. Я прикрываю глаза и «ловлю картинку». Через минуту открываю и вижу все в новом свете. Так… Вот эта груда красного кирпича – Исторический музей. Гигантский котлован рядом – подземный Пассаж на Манежной площади. А от него начинается Тверская улица, которая должна перейти в Ленинградский проспект…

– Ага… – Пашка, достав довоенную схему Москвы, «привязался» к местности. – А давайте-ка сходим на запад, примерно до развилки Ленинградского с Волоколамским шоссе?

– Как скажете, тащ командир! – Кублицкий уже построил людей. – Взвод готов к маршу. Куда идем?

– Вон туда! – Паша рукой показал направление. – Вперед, товарищи!

Взвод перестроился в походную колонну, впереди парный дозор.

«Хотя, скорее всего, и такие простые меры предосторожности излишни – тут ведь никого нет!»

Однако через два часа движения лейтенанту так уже не казалось.

– Тащ командир! – шепотом позвал Сухов. – Что-то не нравится мне здесь…

– Мне тоже, – согласился Пашка. – Все время ощущение взгляда в спину.

– Вот-вот! – оживился Сухов. – И у меня то же самое, только я сформулировать не мог. Ты думаешь, за нами следят?

– Вот как раз такое я не думаю, – Скорострел отрицательно помотал головой. – Ну, кто тут может следить? Я много раз в Москву ходил и нечто похожее чувствовал, хотя и не так отчетливо. Бредуны говорят, что это эманация смерти. Здесь, под руинами, лежат миллионы наших соотечественников.

Дальше взвод натолкнулся на «горячую» зону. Дозиметры предупредили: если красноармейцы туда сунутся – получат от души. Пришлось обходить. И обход съел весь день до вечера. А вечер в Москве страшен. Даже Пашке, неоднократно ходившему в мародерские рейды, пейзаж действовал на нервы. А уж все остальные так и вовсе ходили, точно по голове ударенные. Только оружие крепче сжимали.

Караулы усилили, взвод поужинал, и надо бы ложиться спать, но сон не идет. Павел в который раз обошел посты, не обнаружил ничего нового и, завернувшись в одеяло, попытался заснуть. Как бы не так! К нему подкатилась Катерина Матвеевна и жарко задышала в ухо.

– Блин, солдатик, никогда не думала, что здесь так страшно будет! И как только вы, бредуны, здесь лазали? Стоит только закрыть глаза, как в голову начинает лезть всякая чертовщина: вот сейчас к нам выйдет… или выйдут… страшные… с черными руками… Жуть!!! Пашенька, обними меня покрепче!

Пашка послушно обнял девушку, она уткнулась в его плечо и, успокоившись, задремала. Внезапно тишина взорвалась грохотом выстрелов. Скорострел схватил автомат и короткими перебежками рванул к тому месту, где вел тяжелый неравный бой четвертый пост.

ПКМ лупил длинными очередями на расплав ствола. В ночь уносились трассеры, прерываясь лишь на время смены ленты. Рядом с пулеметчиком методично бабахала СВД. В противовес пулеметчику снайпер бил одиночными, расчетливо экономя патроны. По-видимому, он выцеливал отдельных врагов, отправляя каждой пулей кого-то на тот свет. Вот только…

– Прекратить огонь!

Бойцы ошалело оглянулись на лейтенанта.

– В кого стреляете, балбесы?! Куда лупите?!

Пулеметчик – опытный красноармеец Серега Ложкин тупо посмотрел на командира, пытаясь, должно быть, осознать, что именно у него спрашивают. Снайпер – обычно спокойный, уравновешенный ефрейтор с позывным Удав – суетливо махнул рукой в темноту и заговорил скороговоркой:

– Товарищ командир! Они оттуда поползли. А я заметил… и вот…

– Что «вот»? Кто «поползли»? Говори толком!

– Они… много… Я двух снял…

Пашка пристально вгляделся в указанном направлении.

– Что здесь? – негромко спросил бесшумно подобравшийся прапорщик Сухов.

– Похоже, ребятам что-то померещилось! – совсем тихо ответил Павел. – Но что именно? Толку от этих двоих все равно не добьешься. Смени их, утром разберемся.

С утра, прихватив с собой Рогозина и Сухова, Скорострел внимательно осмотрел местность, откуда ползли таинственные «они». Там не было ровным счетом ничего. Ни трупов, ни брошенного оружия, ни даже стреляных гильз. Почудилось? Будь Удав на посту один, Пашка бы так и рассудил. Но еще до завтрака Степан тщательно расспросил Ложкина и выяснил, что тот тоже видел какое-то движение-шевеление. Обоим вряд ли могло почудиться.

Бойцы облазили все руины в радиусе двухсот метров от стоянки. И наткнулись на парную лежку, с которой их лагерь был виден как на ладони. На потемневших от времени бетонных обломках обнаружили бурое пятно.

– Кровь! – спокойно сказал Сухов. – Значит, кто-то все-таки ночью был. Вот только кто?