Перёкресток

— Да почти все стабы, поселки, то есть, так живут, — отмахнулся от его оправданий Снегирь. — Жрать-то что-то надо.

Теперь впереди шел Леха, показывая дорогу. Часто приходилось перелазить через поваленные деревья, а рюкзаки постоянно цеплялись за ветви слишком уж близко растущих деревьев. Один раз за ветку зацепился ремень пистолета-пулемета Занозы, который она непредусмотрительно повесила на шею. Она даже не поняла сначала, что такое дернуло ее со всей силы назад за шею, и вскрикнула от неожиданности.

— Осторожно, — шедший позади нее Грубер помог распутать ремень и выбраться из этой ловушки.

— Я подумала, что меня зараженный схватил и потащил, — прошептала Заноза, потирая шею.

— Не удивлюсь, если узнаю, что в этой части Улья деревья плотоядн… — он недоговорил, потому что очередной всплеск боли заставил его согнуться. Тошнота накатила с новой силой, и Грубер уже не мог сдерживаться, он упал на колени и его вырвало. Когда спазмы перестали сотрясать тело, Грубер поднялся и дрожащей рукой вытащил фляжку с живчиком. Сделав глоток, он прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Немного полегчало, и он убрал фляжку в рюкзак.

— Лёх, а как у вас с живчиком? — спросил он, нетерпеливо смотрящего на него парня.

— С чем? — во взгляде Лехи промелькнуло удивление.

— Понятно, вопрос снимается, — Грубер поправил лямки рюкзака и поудобнее перехватил автомат.

— Вас как звать-то? — парень снова пошел впереди, но решил вместе с этим немного поговорить. Идти молча было скучно, а эти пришлые странные, но в основном не врут. Слегка не договаривают, но кто без греха?

— Наконец-то догадался спросить, — Чертыхнувшись, Грубер успел схватить летящую прямо ему в глаз ветку. Заноза шла, нервно оглядываясь и отводя ветки, мешающие проходить руками. При этом ее не волновал тот факт, что отведенная ветка возвращалась на свое исконное место, так и норовя заехать ему по морде. — Я — Грубер.

— Немец, что ли? — Леха говорил на ходу, не оглядываясь, и поэтому его слова иногда было довольно сложно разобрать.

— Хм, — Грубер задумался, и тут же пропустил очередную ветку, которая больно щелкнула его по лицу. — Зараза! Прекрати уже так делать! — прорычал он, стирая с расцарапанной щеки кровь. — Я и так еле иду, так еще ты норовишь меня вырубить.

— Так что там с твоим именем? — Леха слегка обернулся, чтобы посмотреть на происходящее за спиной. Хмыкнул и снова отвернулся, внимательно глядя вперед. — Ты слишком хорошо говоришь по-русски, чтобы можно было иностранца заподозрить.

— Это не имя, точнее это мое имя здесь в Улье, — наконец, сформулировал Грубер. — Мы же говорили, что, там, откуда мы сюда пришли, принято давать новые имена-прозвища новичкам. Таким образом, словно отбрасывая от себя прошлое.

— Неправильно это, — покачал головой Леха.

— Возможно, — согласился Снегирь. — Но так принято, и мы уже привыкли к своим новым именам. Меня, например, Снегирь зовут, а нашу валькирию — Заноза.

Если Леха и хотел что-то сказать, то его прервал Грубер, из носа которого снова потекла кровь, а голова болела уже, не переставая.

— Давайте ускоримся, эта тварь совсем близко, — простонал он, уже даже не пытаясь остановить кровотечение, потому что понимал, это именно сейчас сделать невозможно, только время потеряют.

Леха кивнул и почти побежал по едва виднеющейся тропинке, которую Грубер уже не видел вообще. С его зрением творилась какая-то чертовщина — он то видел все очень отчетливо, как будто кто-то увеличил резкость в бинокле, то все предметы начинали расплываться и он практически ничего не видел ни вдали, ни вблизи. Грубер буквально заставлял себя сделать очередной шаг. Правой — левой, опять правой. За окружающей обстановкой он не следил, поэтому для него стало полной неожиданностью, когда он уткнулся в преграду, стоящую у него на пути. Преграда была живой, и попыталась отстраниться, но Грубер не позволил, крепко вцепившись в нее руками, стараясь восстановить потерянное равновесие.

— Тише вы, — шикнул чуть в стороне Снегирь. — Пришли уже.

Грубер медленно опустился на колени, и лишь после этого выпустил преграду, за которую было так хорошо держаться. Стало легче. Не сразу, но спустя минуту Грубер уже смог открыть глаза и осмотреться. Они сидели за густыми кустами на небольшом пригорке, откуда открывался прекрасный вид на город, который раскинулся во всей красе. Присмотревшись, Грубер икнул, широко распахнул глаза и уставился на это великолепие. Город был настолько странным, что у него даже голова перестала на время болеть. Начать с того, что он был огромен. Обычно под перезагрузку шли части городов, если город перегружался целиком, то, как правило, это был маленький городок. Здесь же… Город простирался, насколько хватало глаз его обозреть, и уходил дальше за горизонт.

— Леха, а ваши заготовители весь городище обошли? — он перевел взгляд на их проводника-конвоира.