Перипетии (СИ)

   - Практически - да. Например, когда к нам в дом приходила Майя, жена моего брата... Блондинка, длинноволосая. Волосы до попы. Я выпивал коньячку. Думаю: "Господи, я хочу жену брата". Я выходил из-за стола и уходил, забивался в тёмный угол. И хотел я её только после выпивки. Сейчас, между прочим, она коротко стрижётся. Но всё равно, в свои годы, очень неплохо выглядит.

   - На кой она тебе сейчас?

   - Не нужна. Она для меня старенькая. Весьма старенькая. Но брат мой всю жизнь был паразитом. Откровенным паразитом. Хамский, наглый, матершинник! Паразит! В шестнадцать лет я не выдержал, стукнул его, чтобы он заткнулся. Не стеснялся родителей. Я не понимал, почему отец ему в рожу не даст?

   - Не знаю.

   - Зато родители на мне отыгрывались. Но тебе, Андрюха, сейчас даже пива нельзя. Потому что ты если пить начнёшь, то скатишься мгновенно в алкоголизм, в зависимость.

   - Нет. Не то, чтобы скачусь. Как бы объяснить?

   - Хочешь сказать, что уже напился, свою долю выпил?

   - Не выпил. Но сейчас, мне это ни в каком качестве не нужно. Скажем так. Нецелесообразно. Другим живу. Другими источниками подпитываюсь. Пьянство, - это своя религия. Река без берегов. Течением тебя несёт к погибели и ни за что не зацепиться, ни к какому островку не пристать. Сначала пугаешься, а затем смиряешься, начинаешь философствовать, обо всём насущном забываешь. А у человека должна быть хоть какая-то цель в жизни.

   - Обязательно! Мне настолько паршиво. У меня нет цели в жизни. Пока я беседую с тобой, мне замечательно. Видишь ли, и пью, и веселюсь. Я сейчас прекрасно понимаю маму... Господи, я бы в жизни никогда йогой бы не занимался. Всеми этими дурями. Ведь по большому счёту я с раннего детства придумывал себе разные способы уйти, спрятаться от действительности. И занятия йогой были всего-навсего очередным фокусом. Это ж надо было уверить себя в том, что гимнастика является вершиной мироздания, истиной, к которой нужно стремиться. Целью моего земного существования. Это аналог того, как я в детстве молился на шоколадного зайца за тридцать три копейки. Тогда ещё он стоил тридцать три. Чуть позже стал стоить пятьдесят пять. Шоколадный заяц, - и тот меня обманул. Я-то думал, он цельный, состоит весь из шоколада. А оказывается, шоколадной была только тонкая оболочка, а внутри у зайца была пустота. Это было моим первым серьёзным разочарованием. Узнав про такой обман, я на него молиться перестал. И даже стыдно стало, что обманывался. То бишь, как бы лучше выразиться? Это чувство безысходности было у меня чуть ли не с рождения. Я не понимал. Почему? Зачем? Что? И я всё время придумывал способы, чтобы уйти от действительности. На самом деле всё же очень просто. Ну, поговорите вы спокойно с ребёнком, ответьте на его вопросы. И всё! Больше ведь ничего не требовалось. Спокойствия не было у меня с самого детства. Почему? Потому что, сколько себя помню, мама говорила: "Я до весны не доживу". Васька устраивал скандалы, а я, маленький, стою и на это всё смотрю. И мама говорит: "Я до весны не доживу". При мне, вслух! Ну, разве же можно такие вещи говорить при маленьком ребёнке, который верит каждому слову родителей? Я помню, как Василий маму отшвырнул, и она на пол упала. Жуткая картина! А он ушёл и даже не оглянулся на упавшую мать. Подонок! И, несмотря на всё это: "Василёк, любимый мальчик мой!". На месте отца, в присутствии которого всё это происходило, я бы убил Ваську. Я бы его догнал, избил бы его, выпорол. Потому что за такое надо убивать.

   - Видишь, у тебя правильный отцовский взгляд на такие вещи. Между тем, ты сам, как я знаю, своего сына пороть не торопишься.

   - Дружок, я не хочу уродовать ребёнка.

   - Вот и отец твой, возможно, так подумал. Хотя, конечно, розог следовало бы дать за это.

   - Ваську следовало бы изуродовать, откровенно говоря. А отец с ним пил пиво, смеялся и курил. Нормально? Да? Блоки "Явы" Васе покупал. Нормально! Замечательно!

   - Ну, это для того, чтобы он не курил махорку или берёзовые листья. Не травил себя.

   - Зато я в такой домашней атмосфере подыхал. И всем на меня было плевать. Разве, что только вслух не говорили: "Сдохни".

   - Почему так с тобой родители обходились?