Перламутровые крылья (СИ)

«Вот же», — отругал я сам себя. Стоит тщательней выбирать какие мысли озвучивать. Последние месяцы уединения позволили мне расслабиться. Однако, пути назад не было. К тому же, ответственность за проблемы Тенери лежали целиком и полностью на мне, значит, и решение должен подсказать я.

— Ес-сли ты немного прилас-скаешь с-с-себя… там… рукой, с-с-станет очень приятно. Попробуй делать это днем и, воз-сможно, с-сны перес-станут так докучать.

Тенери пораздумывал над моими словами, а затем заерзал — снова хотел что-то спросить.

— А у тебя тоже так бывает?

Разговор нравился мне все меньше. Трудно поститься, когда перед носом машут аппетитным кусочком слабо прожаренной тушки.

— Увы.

— И ты тоже справляешься днем?

— Тенери, давай с-с-спать, — решил прекратить я собственную экзекуцию.

Всего лишь на миг на юношеском лице мелькнула обида.

— И правда, поздно… я согрелся и, пожалуй, пойду.

Тенери соскользнул с моего хвоста и, опираясь о стену, ушел в противоположный угол пещеры.

Кажется, я задел его, отказав в откровенном разговоре.

========== Перышко шестнадцатое ==========

Мне пришлось утвердиться в подозрении уже на следующий день, когда Тенери ни разу ничего не спросил и не приближался ко мне в течение всего дня. Невразумительно что-то мычал на мои слова или отделывался односложными ответами.

На следующий день все повторилось…

Было совершенно очевидно, что Авису требовался друг и отец, с которыми он мог бы обсудить насущные вопросы. И он абсолютно не виноват в том, что воспоминания о сложном периоде испарились навсегда, оставляя подростка в полной изоляции. А я, единственный, с кем он может поговорить, отказал ему в этом только потому, что тема была для меня не удобна. Но ведь Авис в этом нисколько не виноват. Только я.

— Тенери, — заговорил я с ним вечером третьего дня, как только услышал, что птенец затих на своем ложе, — я не хотел тебя обидеть. Прос-сти. Прос-сто я чувс-с-ствую с-себя не в с-своей тарелке, — это была чистая правда. — Ты Авис-с, я Наг. Потомс-ства у меня никогда не было…

— Со мной не нужно обращаться, как с ребенком, — оборвал резкий голос.

— Ты прав, — поспешил я согласиться с несмышленышем. — Ес-сли ты прос-стишь меня, я отвечу на вс-се твои вопрос-с-сы по мере с-сил.

— Только правду?

— Конечно.

— Обещаешь?

— Да.

Тенери обдумывал мои слова, а я не торопил его.

— Значит, — неуверенно начал он, — с тобой бывает тоже самое, что и со мной?

Я все же надеялся, что он не станет возвращаться к этой теме, но, видимо, я слишком мало знал Тенери. Мальчишка оказался настырным.

— Да, Тенери. Нес-с-мотря на то, что мы принадлежим к раз-с-зным видам, в этом наш-ши организмы похожи.

— А… а как это происходит? В смысле, я понимаю, конечно, но… где у тебя этот орган? Я спрашиваю тебя как мужчина мужчину, — взвинчено закончил он.

Я сам во всем виноват…

— Он находится в облас-сти паха, как и у тебя, только с-с-спрятан за чеш-шуей.

Ответом мне было многозначительное молчание. Пока Тенери медлил с допросом, я с удивлением обнаружил, что разговор не оставил меня безразличным.

— А как же ночью?

— Что ты имееш-шь в виду?

— Ну, когда у тебя такие же сны, как и у меня… ведь они есть? — по напряжению, открыто сквозившему в последнем вопросе, я понял, что птенец отчаянно нуждается в положительном ответе.

— Ес-с-сть… Определенная мыш-шца напрягаетс-ся, увеличиваетс-ся в раз-змере и выс-ступает наружу, поднимая щит из чеш-шуек.

— И не больно? — после паузы спросил Тенери.

— Нет. Это ес-стес-ственное движение организма.

— А мне иногда почти больно. Когда пытаюсь сдерживаться и ни о чем не думать. После, внизу все тянет.

— С-с-сдерживаться не нужно. Я уже говорил, что в этом нет ничего пос-стыдного.

— Совсем ничего? — тихо уточнил птенчик из своего угла.

— С-с-совсем.

— И даже сейчас?

— С-с-ейчас?

— Ну, мне и сейчас тоже хочется, — просто ответил Тенери и затих.

Я сглотнул. Похоже, боги все же наказывают меня за прошлые грехи…

Скажи я сейчас что-нибудь не так, и он снова обидится, а может, и вовсе замкнется, решив, что мои прошлые слова ничего не стоят.

— С-с-сейчас тоже не с-стыдно. Ты можешь выбратьс-ся наружу или я могу немного проветритьс-ся.

— Не надо. Я сам.

Тенери резво подскочил и неуклюже поспешил выбраться наружу, спотыкаясь и чуть не падая, скользя на мелких камушках.

========== Перышко семнадцатое ==========

Снаружи трещали неугомонные сверчки, а Тенери все не возвращался, заставляя беспокоиться. Удерживать себя на месте становилось все сложнее. Поборовшись с собой до последнего, убеждая, что парню нужно время и немного пространства, я выбрался наружу.

Потеря нашлась совсем близко. Тенери взгромоздился на один из уступов и хмуро глядел на луну.

— Вс-се в порядке? — осторожно спросил я, скользнув птенчику за спину.

— Да, — резко рыкнул он в ответ, сведя брови на переносице поуже.

— Что с-с-случилось?

— Ничего, — так же агрессивно отозвался он и отвернул лицо в другую сторону, чтобы я не мог рассмотреть, что именно он скрывает.

Реакция Ависа оставалась загадкой. Кажется, еще минуту назад все было в полном порядке… Что могло произойти?