Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии

Размер этих гигантских банков на самом деле еще больше, если учесть всю их деятельность, а не только ту, которая отражается в балансе. Эта «внебалансовая деятельность»^[88] принимает гигантские масштабы. Ее размер достигает порядков баланса для крупнейших международных банков, но с трудом поддается точному подсчету именно в силу своей сложности и непрозрачности. О масштабах можно, однако, судить по общему объему деривативов соответствующих банков. Действительно, эти продукты появляются чаще всего вне баланса. В 2015 году суммарная номинальная стоимость производных инструментов у банка Credit Suisse, то есть объем деятельности банка с этим типом финансовых продуктов, равнялась 33,6 тыс. млрд франков, что соответствует 41 балансу банка и в 757 раз превосходит собственный капитал банка, равный 44,4 млрд франков. Какая опасная мания величия! Этот объем в 52 раза превышает ВВП Швейцарии (645,6 млрд франков в 2015 году) и приближается к половине (46%) ВВП всего мира^[89]. Деятельность, оправданная с экономической точки зрения, представляет лишь 0,2% этой астрономической суммы! Все остальное заставляет крутиться рулетку гигантского финансового казино.

Объем деятельности UBS по производным финансовым продуктам в 2015 году составлял 17,8 тыс. млрд франков, то есть в 19 раз превосходил общий баланс банка и в 323 – его собственный капитал (55,3 млрд франков); он в 28 раз превышал швейцарский ВВП и составлял 24% от мирового ВВП^[90]. Кто еще может утверждать, будто ситуация под контролем?

К тому же навязанная налогоплательщикам обязанность удерживать банки на плаву в трудных ситуациях только обостряет проблему. Это лишь подстегивает банки к увеличению рисков в своих сделках, поскольку руководители банков знают, что не будут отвечать за последствия принятия рискованных решений. А это выражается в росте их внебалансовой деятельности.

Кроме того, благодаря данной им имплицитной, a то и эксплицитной государственной гарантии, финансовые институты «too big to fail» финансируются под более низкие проценты, чем принятые на рынке. Предположительно избавленные от риска банкротства, эти учреждения выглядят привлекательно в глазах инвесторов и пользуются миллиардными субсидиями. В период 2011-2012 годов субсидии крупным банкам достигли, согласно МВФ^[91], около 50 млрд долл. в США, как и в Швейцарии, то есть в среднем по 25 млрд долл. в год. Для Швейцарии эта сумма сопоставима, с одной стороны, с долей финансового сектора в валовом внутреннем продукте, который оценивался в 2013 году в 36 млрд франков^[92] и, с другой стороны, с более мелкими дотациями (примерно 3,5 млрд швейцарских франков в год), выделенными за этот период на сельское хозяйство. В Японии и Великобритании помощь крупным банкам достигает 110 млрд долл., а в Европейском союзе – 300 млрд долл.

В дополнение к своему статусу «too big to fail», крупные банки располагают по меньшей мере еще двумя преимуществами: во-первых, возможностью использовать только что упомянутые внебалансовые каналы для особо спекулятивных продуктов; во-вторых, опцией создания так называемого плохого банка (bad-bank)^[93] в случае, если риски материализуются. Какой другой сектор обладает такими преимуществами? Ни сельское хозяйство, ни промышленность, ни ремесла! Можно ли представить себе булочника, шеф-повара, часовщика или информатика, который мог бы скрывать свои потенциально рискованные или сомнительные операции, а с другой стороны, мог бы создать, соответственно, «плохую булочную», «плохой ресторан», «плохую часовую мастерскую» или «плохую компьютерную фирму», или «интернет-компанию», чтобы избежать – за спиной налогоплательщика –возможной неплатежеспособности? В Италии ситуация банковского сектора особо критична, поскольку в 2016 году на нем висело безнадежных долгов на 200 млрд евро.

Возможность вычесть из налогов их штрафы, пусть даже и частично, являет собой другой подарок, преподнесенный банкам^[94]. Такая возможность была предоставлена, как уже упоминалось, банку Credit Suisse, когда в 2014 году американский суд приговорил его к штрафу в 2,8 млрд франков.

Другой швейцарский банк BSE (Banca della Svizzera Italiana), который позволил уклониться от налогов тысячам богатейших американских клиентов, предоставив им «налоговую гавань» и разнообразные возможности «пакетного» структурирования капиталов, добился вычета из своей налоговой базы части тех 211 млн долл., которые должен был выплатить Штатам в 2015 году^[95].

Налоговые льготы размером в 1,7 млрд евро были предоставлены в 2008 году банку Société Générale после дела Кервьеля, речь о котором шла в гл. I. Такие ничем не обоснованные привилегии снижают сумму взысканных налогов, a значит, и поступления в госбюджет. Автомобилистам, например, никто не разрешает таким образом сокращать наложенные на них штрафы!