Пернатый оберег

Расстроенный пессимистическими рассуждениями напарника, Глеб с тяжелым сердцем отвез Карину домой, а на обратном пути решил заехать в Малинскую. Направляясь к особняку по тенистой и гладкой, как стекло, дороге, Панов чувствовал, как тихое шуршание колес его «тойоты» уже не по асфальту, а по дивно изукрашенным плиткам, сменившим хоть и зализанный, но неблагородный асфальт, постепенно успокаивает его смятенную душу. Из мира повальной уголовщины, бандитизма, наркомании, где хищник пожирает хищника, а киллер охотится на киллера, он переместился в благостную атмосферу довольства, благополучия и безопасности. Но состоянию тихого спокойствия души не суждено было удержаться надолго. Пришлось вспомнить, что и богатые порой роняют горючие слезы на горячий пляжный песок фешенебельных южных курортов, а уж прохладная почва средней полосы России и вовсе не располагает к безмятежности. Такой вывод сделал для себя Глеб, когда увидел, что по аллее, ведущей в глубь усадебного лесопарка, шествует прогулочным шагом, не торопясь, Изяслав Никандров, а рядом с ним семенит Елена Прекрасная и опять, как в давешнем разговоре с Новиковым, что-то доказывает, указывает или настырно объясняет своему собеседнику, точнее — спутнику. Потому что Изяслав хранил гордое молчание, зато вышагивал, заложив одну руку за отворот пиджака на манер Наполеона или Керенского, а другую — за спину, вроде официанта. Похоже, у Елены Прекрасной появились какие-то претензии ко всем значительным особам мужского пола, ее окружающим, подумал Глеб. Подлый поступок ее бывшего гражданского мужа-обманщика тяжело подействовал на ее психику. Она оказалась во власти синдрома покинутой женщины, то есть всех кавалеров Елена подозревает в серьезных сексуальных домогательствах с несерьезными намерениями. Хотя очень может быть, что подозревает небезосновательно… Тогда она упрекала Новикова за легкомысленное к ней отношение, а теперь жалуется на него Изяславу? Или наоборот: Новикову пеняла на Изяслава, а сейчас высказывает нелицеприятные претензии непосредственно самому обидчику? В этом случае понятно, по какой причине Изяслав получил отставку у Анжелы Артюнянц. Анжела узнала, что коварный изменщик, набивавшийся в женихи, параллельно крутил любовь с Еленой Прекрасной. Анжела — девушка гордая, и женихов-поклонников у нее тьма! Поэтому неверному претенденту на ее руку и сердце она, не колеблясь, дала пинок под зад. Вопрос: а кто сообщил ей компрометирующие Изяслава сведения? Скорее всего, их выяснил Анжелин охранник Гена Цаплин через Оксану, свою бывшую родственницу. Тогда и Оксана — на вид проста-проста, а втихомолку поднагадить хозяевам очень даже способна.

Пребывая в плену этих размышлений, Глеб и сам не заметил, как прибыл к цели своей поездки — обители той, чей прекрасный образ занимал все его мысли и мечтания во внеслужебное время. То есть он подъехал к никандровскому особняку и скромно притулил машину в сторонке, потому что у парадного подъезда стоял черный «майбах». Рядом грустил, с ностальгическим видом глядя на недоступное для него авто, бывший водитель-охранник Тимур, разжалованный Юлией в дворники за бездушное отношение к братьям и сестрам нашим меньшим. Кто сидел за рулем «майбаха», Глеб за тонированными стеклами не разглядел. Поздоровавшись с репрессированным, Панов хотел было пошутить: а где твое личное оружие — метла? Но вовремя вспомнил, что в доме повешенного не говорят о веревке, и только поинтересовался, не Нелли ли Григорьевна собирается отбывать из своей резиденции?

— И хозяин, и хозяйка давно уже отбыли и сейчас гуляют по Швейцарии. А вот Марша действительно куда-то наладилась, — без всякого пиетета в отношении своих работодателей сообщил Тимур и, махнув рукой то ли на «майбах» и сидящего в нем конкурента, водителя-охранника, то ли на собеседника, то ли на всех присутствующих и отсутствующих разом, удалился, очевидно, в сторону своей метлы.

А Панов взбежал по ступенькам и тут чуть ли не нос к носу столкнулся с Марфой, выходящей из дверей особняка. Глеб поспешно уступил девушке дорогу и поздоровался, сопроводив свое приветствие вежливым поклоном. Но Марша не прошла мимо, а остановилась тут же, на ступеньках, и не только ответила на приветствие, а и любезно протянула Глебу руку. Долю секунды поколебавшись — поцеловать или пожимать, Панов, учитывая Маршин американский менталитет, ограничился деликатным пожатием. Марша же энергично потрясла его руку и с улыбкой, как Глебу показалось, слегка ехидной, поздравила его с большим успехом.

— Особенных успехов в расследовании пока нет, — кисло улыбнулся и Глеб. — Проводим активную разыскную работу — это да.

— А я имела в виду успехи не в расследовании убийства Никиты и похищения Дэна, а в ваших усилиях по спасению малых сих — братьев и сестер наших меньших от бездомной жизни, а то и от чего-нибудь похуже, — уже почти открыто не скрывала ехидства Марша.