Пернатый оберег

— Главная беда в том, что нынешняя молодежь, подстрекаемая безответственными ответственными советчиками, — Гименей бросил многозначительный разоблачительный взгляд на Амура и Эрота, — не понимает, что сегодня не трусики-стринги главное! Другое волнует меня… Где белый лимузин, весь опутанный цветными лентами, с символическими обручальными кольцами на крыше и с куклой на бампере? Где воздушный шар с невестой в белоснежной фате, плывущий по небеси к загсу? Где длинный-предлинный кортеж иномарок, ревущий клаксонами так, что все окрестные собаки в ужасе разбегаются по сторонам, а зеваки, напротив, сбегаются к месту брачного торжества? Где, наконец, свидетельство о браке с большой гербовой печатью? Вот о чем вам, благонамеренный молодой человек, следует серьезно задуматься, а не о своих неснятых джинсах сожалеть! Имей вы свидетельство с печатью, любящая законная супруга сама бы вам нежно напомнила: «Куда ты, баран, прешься в пыльных джинсах на чистую простынь? Изгваздаешь все, а мне завтра стирать?!»

Кому понравится, если тебя постоянно тычут носом в твою собственную досадную оплошность? Глеб и так уже весь внутренне кипел, а тут еще и фон Малаховка сунулся со своими нравоучениями:

— Я же тебя, стюдент, предупреждал: толерантность, толерантность, и еще раз толерантность!

— Что это вы мне «тыкаете»? Со мной даже боги стали разговаривать уважительно, на «вы», а вы?! — сорвал Глеб зло на Алексисе. — Присоседились к олимпийцам и тоже вообразили себя небожителем?

— Да, я пока не бог, я только учусь, — строго возразил фон Малаховка. — Но по прецедентному праву, принятому в стране обетованной, приюте и обители всех униженных и оскорбленных миллиардеров, куда устремлены их и всех передовых либеральных состоятельных граждан надежды, упования и состояния, куда и они сами жаждут свалить, да не все еще вычерпано, выкопано и выковыряно из родных необъятных недр, — так вот, по принятому в этой благословенной стране прецедентному праву — я богоподобен! И сейчас это докажу. Про богоподобную Фелицу из Киргиз-Кайсацкия орды слыхал? Это первый прецедент! «Царевича младого Хлора, взошедшего на ту высоку гору, где роза без шипов растет», то есть на Олимп, припоминаешь? Это второй прецедент! Я хоть и не химик, а подобно Хлору, взошел, а точнее — всплыл, прицепившись за облако, на Олимп. Теперь третий прецедент: «Вы, жадною толпой стоящие у трона…» Впрочем, это уже лишнее, вполне можно обойтись двумя прецедентами. Я и так уже стал богоподобен, как Фелица!

Сраженный такими железными аргументами, Глеб стал оправдываться:

— Я ли не обхаживал Усю-Русю, я ли не подносил им диетические лакомые кусочки, гладил по шерстке и чесал за ушками?! Куда уж больше толерантности?! А они чем мне отплатили? Опозорили перед лицом любимой! Да после этого…

— Толерантности много не бывает! — оборвал его Алексис. — Ее бывает только мало или недостаточно! Так и заруби себе на носу!

На этом свысока прибывшие поучатели свои поучения завершили. На прощание небожители еще раз высказали Глебу свои порицания за игнорирование их ценных указаний, потребовали выполнять ЦУ беспрекословно, точно и в срок. Боги расселись на облаке, Алексис прицепился на запятки, и весь сонм отбыл на Олимп.

А Глеб очнулся и увидел, что уже подъезжает к никандровскому поместью.

Глава 10

В общем, более-менее благополучно пройдя собеседование с богами, Панов был теперь озабочен прямо противоположным, то есть оккультной силой вудистского колдовства, которой, по словам Юлии, в полной мере обладала Марфа. Хотелось бы, не привлекая внимание чересчур доброжелательной к нему колдуньи и скрыв это внимание, если оно все-таки проявится, от не в меру ревнивой Юлии, проскользнуть в особняк, решить все служебные вопросы, а затем так же незаметно заявиться на праздничный прием к именинницам. А уж дальше, учтя все прошлые ошибки и приняв к исполнению ценные указания олимпийцев, пережить все восторги любви с Юлией, на этот раз без всяких досадных помех. Таков был план, но, как учит история, даже досконально продуманный и тщательно составленный план на деле не всегда приводит к успеху. Так и план Глеба дал осечку в самом начале, Не успел он выйти из машины у подъезда особняка, как с балкона покоев Марфы услышал ее приветливый голос:

— Здравствуйте, Глеб! С приездом! Надеюсь, уж сегодня-то вечером у вас найдется время послушать мой рассказ о могуществе вудистской магии?

— Я и так понял, без всякого вашего рассказа, что эта магия могущественная! Иначе какая еще нечистая сила привела вас на балкон именно тогда, когда я подъехал к особняку?!