Пернатый оберег

— Вот представь: некий прихватизатор, оффшорный владелец какого-нибудь завода, который и продукции теперь выпускает в два раза меньше, чем двадцать лет назад, получил десять миллионов долларов чистой прибыли. Один миллион, проливая невидимые миру слезы и бессильно скрипя зубами, вынужден был отдать в виде взятки коррумпированному чиновнику. И тот на эти неправедные деньги купил себе приличную квартиру хотя бы в этом доме. А бизнесмен оставшиеся девять миллионов вывез из России и положил в «Банк оф Америка». Так кто из них вреднее? Квартира-то как-никак осталась на территории нашей страны, а девять миллионов — навсегда тю-тю! Итак, коррумпированный чиновник спас для своей страны миллион долларов, овеществив их в московскую квартиру. А бизнесмен если что и оставил своей исторической родине, так только ядовитые отходы производства!

Спорили-спорили Панов и Викентьев между собой, пока Глеб не предложил искать арбитра среди всемирно известных мыслителей прошлых веков и процитировал стихотворение знаменитого немецкого поэта Шиллера: «Опасно разбудить льва, и страшен зуб тигра. Но самое ужасное из всех ужасов — это человек в его безумии!» Тут оставалось только развести руками и признать правоту другой вековой народной мудрости, на этот раз французской: «Шерше ля фам», то есть самое вредоносное ищите среди объектов женского рода… И оба спорщика такой объект нашли и признали, что он, то есть она — Дума — вреднее всех вредных, ибо приняла законы, порождающие и допускающие такие и другие безобразия!

Пока Глеб предавался воспоминаниям, Карина напряженно вперяла свой взгляд в спину — она была в этом почти уверена — своего экс-возлюбленного, удалявшегося от нее и приближавшегося к подъезду, возле которого солидный господин обливал презрением собственную машину «вольво». Возбужденный возглас девушки вернул Панова к действительности.

— Я теперь точно вспомнила, — почти кричала Карина, — именно в этот подъезд мы тогда и входили! А на какой этаж поднялись, и сейчас вспомнить не могу, знаю только, что очень высоко. И номера квартиры не припомню!

«Еще бы ты припомнила, — подумал Глеб, — небось, ширнулась предварительно, и один глаз был на лбу, другой на затылке…»

Тем временем Серый дошел до подъезда и поздоровался с владельцем «вольво». Вальяжный господин вежливо ответил на приветствие, оба уважительно обменялись рукопожатием и даже любезно о чем-то поговорили. Никакой этот пешеход не учителишка и не ученишка, понял Глеб, их бы вальяжный господин рукопожатия не удостоил! Маргиналы для солидных людей нерукопожатые! И похоже, Каринин знакомый здесь имеет собственное жилье, а не снимает квартиру. Проживающего на птичьих правах лузера состоятельный господин рукопожатием бы тоже не осчастливил. Воспользовавшись задержкой фигуранта, Викентьев его догнал, перегнал и подошел к подъезду раньше. Из подъезда вышла приятная дама, Викентьев джентльменски придержал ей дверь и проскочил внутрь…

Минут через двадцать Викентьев вернулся очень довольный — узнал и этаж, и номер квартиры Серого. Если, конечно, это действительно Серый. А то мало ли в Москве состоятельных бандитских морд! Однако Карина не испытывала в этом отношении уже никаких сомнений и категорически потребовала выплатить ей обещанный гонорар, тонко намекнув, что в случае отказа она сможет-таки доставить обоим коллегам те неприятности, которыми раньше грозила одному Викентьеву. Делать нечего, чересчур откровенному сотруднику фирмы «Следопыт» пришлось расстаться с пятитысячной купюрой, раскошелился и Глеб, добавив к пяти тысячам еще и деньги на такси. Добираться домой на общественном транспорте Карина отказалась («За кого вы меня принимаете?»), а везти ее на своей машине Глеб поостерегся. На прощанье предприимчивая девушка опять безуспешно попыталась впарить своим временным коллегам наркотики и напомнила, что ждет не дождется их субсидии на свое лечение в коммерческом наркодиспансере. Глеб вынужден был ее огорчить, твердо подтвердив, что передаст деньги лишь с рук на руки врачу-наркологу, причем только тогда, когда сама Карина будет сидеть у дверей его врачебного кабинета. И необходимую сумму он сможет собрать только после получения никандровской премии. Викентьев же только пробурчал вслед Карине и себе под нос:

— Пусть черт лысый тебя лечит! — за что заслужил укоризненный взгляд своего напарника.