Пернатый оберег

Долгое время Оксана все никак не решалась позвонить козлине: Никита по лесу катался и с Дунькой, и с Анжелкой, и охраны вокруг них — туча! Тут невольно задумаешься: выскочит козлина безрогий из кустов, да перепутает Дуньку с Анжелкой. Мало того что фингал поставит не той, это еще полбеды. Анжелка тоже хорошего порыльника заслужила! Но вдруг охрана козлину поймает? Станут дубасить, а он — у меня уважительная причина: Оксанка бутылку пообещала! Еще уволят, и такого хорошего места лишишься. Но однажды Дунька прискакала к Никите одна, без Анжелки, и, как обычно — нырь к нему в спальню. А через какое-то время выскочила оттуда, взгромоздилась на свою кобылу — и только подковы засверкали. Видно, решила раньше Никиты прискакать к Пионерскому озеру и встретить его там в купальнике — две нитки. Хоть и удобный момент для полюбовника никчемного заработать себе на бутылку, но Оксана тогда сдержалась: может, разлучница и сама мордасой треснется о ветку, без Оксаниной помощи. Потом и Никита уехал. Оксана пошла прибрать его постель и под подушкой нашла — срамота, ни стыда, ни совести! — Дунькины трусы. Бесстыжая! К почти женатому человеку лезет в постель да еще свои тряпки на память оставляет?! Тут уж у Оксаны ретивое взыграло! Позвонила козлине: так и так, Дунька одна поперлась к Пионерскому озеру! Отмутузь ее как следует — я тебе и две бутылки не пожалею! Только поторопись, а то Никита поскакал за ней следом! Козлина в ответ: «Бу сделано!» — и дал отбой. А Оксана все никак не может успокоиться. Нет, мало бесстыжей разлучнице фингалов! Пусть-ка ее и вудистским наговором прожарит! Собрала Дунины волоски — и в Маршины апартаменты, к компьютеру. Марша-то опять в Америке болтается. Связалась с вуду-шаманкой по Интернету.

— Вот, как вы сказали, волоски моей врагини. Не сможете ли через чаты, блоги или как там их еще, разлучницу бессовестную заколдовать?

Марша спросонья глаза протерла, но ответила бодро:

— Запросто заколдую! Положи волосы разлучницы на сканер и иди себе спокойно. А обидчице твоей бесстыжей не будет ни дна ни покрышки!

Ну а потом сами знаете что случилось! Дунька осталась целехонькой, а козлина даже за бутылкой не пришел, видно, совесть его, обманщика, замучила. Никиту же, бедного, кто-то убил. Тут от горя ум за разум зайдет! Забыла и про разлучницу уцелевшую, тем более что и разлучать теперь ей Оксану стало не с кем. И про волосы ее, что на Марфином сканере оставила, только недавно вспомнила: аккурат перед несчастьем с Маршей. Поделилась тогда своими сомнениями с Лидией:

— Что делать? Дунька теперь мне не соперница. Вон и замуж уже вышла за бизнесмена. Может, и ребеночек у них уже намечается. А Марфа-то все колдует вудистским наговором, у нее во чреве младенца губит. И как ее теперь остановишь?!

Лидия, вместо того чтобы посочувствовать Оксане да посоветовать что-нибудь умное, вдруг схватилась за живот да как заорет: «Дура ты ненормальная!» — и выскочила из комнаты, как наскипидаренная! А через некоторое время Оксана услышала, как Юлия в коридоре завопила: «И-и-и-и…» — а охрана забегала: Марше кто-то голову разбил.

Глеб посочувствовал и Оксане, и ее будущему дитяти, который остался и без отца, и без проезжего молодца: козлина, рожа теркой тертая, с тех пор пропал, будто его никогда и не было. Словно в воздухе растворился, даже алкогольным перегаром в Оксаниной съемной комнате больше не пахнет. На Оксанин вопрос, обратиться ли ей уже сейчас по Интернету к дедушке ее и Никиты будущего ребенка с радостным известием о предстоящем рождении внука или подождать приезда дедули в Малинскую, Глеб определенного ответа не дал. Сказал, что подумает и свое мнение выскажет позже.

Распрощавшись с Оксаной, Панов вышел на комнаты, но только прослушав в машине отрывки из Оксаниных откровений и убедившись, что запись получилась качественная, выключил диктофон. Что делать, в интересах следствия пришлось пойти на моральный компромисс и, не ставя в известность доверчивую женщину, тайно зафиксировать ее рассказ, ставший таким образом показанием. Заранее предвкушая удовлетворение, с каким он посадит в лужу Новикова с его бредовыми наветами на Юлию, Глеб поехал в Москву, к месту убийства Изяслава, где продолжала работать следственно-оперативная группа.