Пернский цикл. Продолжение. Книги 1-10

— А теперь послушай меня, Тай. — Зеленая всадница был потрясена, увидев сидящую рядом с ней предводительницу Бенден-Вейра: именно она и держала девушку за руку. — Ф’лессан был тяжело ранен. Олдайв, Кривеллан, Кейта и двое наших лучших хирургов неплохо заштопали его. Голант’… — Она на мгновение сильно сжала пальцы Тай и судорожно вздохнула, потом продолжила: — Голант’у досталось сильнее. Когда он окрепнет, над ним еще придется основательно поработать. Но он будет жить! Олдайв и наши лучшие целители обещали, что будет.

Воспоминания о бронзовом драконе, израненном, истекающем кровью, с искалеченными когтями хищников задними лапами и хвостом, ослепительно вспыхнули в мозгу Тай; она вспомнила, как бросилась ему на спину огромная кошка, и, прикрыв глаза, неслышно застонала от боли.

— Но он… он никогда не станет прежним, — срывающимся голосом проговорила девушка.

Лесса снова стиснула ее пальцы:

— Кто может остаться прежним после таких увечий? Но он снова будет летать. С Ф’лессаном.

Тай приподнялась на локте, заглянув в серые глаза Лессы, так похожие на глаза Ф’лессана.

— Вы ведь не станете мне лгать?

Потрясенная, она смотрела, как глаза Лессы наполняются слезами; госпожа Вейра раздраженно сморгнула их.

— Нет, зеленая всадница, я не стала бы тебе лгать. Как не стал бы лгать твой удивительный дракон. Как не стала бы лгать Рамот’а или любой другой дракон Перна. Ф’лессану и Голант’у понадобятся уход и забота, но мастер Олдайв убежден, что они достаточно сильны физически, чтобы справиться со своими ранами.

В голосе Лессы было что-то, что растравило страхи Тай. Она попробовала сесть на кровати — ей непременно нужно было увидеть Ф’лессана, — но ноги не слушались. Она словно заново пережила то жуткое бессилие, когда ей не удавалось выбраться из одеял, чтобы броситься на помощь Ф’лессану.

Ее заставили снова опуститься на подушки.

— Ты и сама ранена, и тебе сперва нужно вылечиться, а потом уже вскакивать! — Это был голос Шарры.

Что они все здесь делают? И где она находится? «Ты в Хонсю, — на этот раз с ней заговорил Рут’. — Где еще ты можешь быть?»

— А ты говорила, что она — послушная девушка, — со своей обычной суховатой насмешкой проговорила Лесса. Она взяла в ладони лицо Тай и заставила девушку смотреть ей в глаза. — Ф’лессана напоили сонным зельем; теперь он спит. Кстати, Зарант’а осталась рядом с Голант’ом: не захотела уходить. Впрочем, оно и к лучшему. Она бы не поместилась в эту комнату, а то попыталась бы последовать сюда за тобой.

— Тогда где же они? — спросила Тай. Главный зал Хонсю не вместил бы двух драконов.

— На террасе, — спокойно ответила Лесса. — Ты же знаешь, в этом сезоне дождей не бывает.

Она отвернулась, чтобы взять стакан.

— Шарра тебя приподнимет, и ты выпьешь вот это.

— Что это такое? — с подозрением спросила Тай. Она не хотела засыпать. Она хотела проверить, как там ее отважная Зарант’а, хотела увидеть Ф’лессана и Голант’а, как бы тяжело они ни были ранены.

— Скажи мне, моя милая зеленая всадница, как ты сможешь заботиться о Ф’лессане и Голант’е, если не выздоровеешь сама?

Слова «моя милая зеленая всадница» и ласковый тон, которым они были произнесены, так ошеломили Тай, что она безропотно выпила горьковатую жидкость.

— Думаю, она мне поверила, — услышала она тихий голос Лессы.

Успокоительное снадобье смягчило горло, по всему телу девушки растеклась сонливость.

— Я знала, что она поверит тебе, — ответила Шарра; и это было все, что услышала Тай, прежде чем провалиться в целительный сон…

Лесса сказала Тай правду об остальных пострадавших от нападения кошек; но не всю правду. Раны Ф’лессана и Голант’а были крайне тяжелыми, и жизни их зависели друг от друга. Опытный целитель Вейра, Визалл, совершенно откровенно описал ситуацию. Раненый глаз Голант’а, возможно, никогда больше не будет видеть — слишком много фасеток повредили кошачьи когти. Прежде целителю удавалось добиться неплохих результатов при помощи геля, которым он смазывал глаза драконов, обожженные Нитями, и теперь он использовал тот же гель — впрочем, скорее чтобы облегчить боль, чем в надежде на регенерацию тканей. Он зашил порванную связку крыла: разумеется, перепонка в конце концов большей частью регенерирует и скорее всего восстановится полностью. Возможно, после специальных упражнений частично восстановится и связка, но о «нормальном» полете говорить уже не приходилось.

В отношении Ф’лессана Олдайв и Кривеллан держались спокойнее. По жизненным показаниям, он должен был успешно оправиться от ран, хотя вырванный из ноги кусок плоти и разрыв связки грозили ему хромотой. Однако больше всего их тревожило то, что сейчас, потеряв так много крови и находясь в состоянии шока, он вряд ли был бы способен пережить смерть своего дракона.

«Как и я», — подумала Лесса, тщательно скрывавшая под маской внешнего спокойствия и собранности терзавшее ее горе.