Перо Адалин

Адалин до того боялась, что командир оттолкнет ее, что даже не закрыла глаза. Горячее дыхание мужчины, тотчас соскользнув с ее губ, опалило подбородок, Ада покачнулась на носочках туфель и отпрянула, запоздало удивляясь, на что решилась. Поцелуй длился едва ли секунду, но принцессе показалось, что прошла вечность; щеки горели, и румянец щипал кожу. Винсент был удивлен и, кажется, растерян. Он недоверчиво моргнул, словно думал, что все это ему показалось. Но стоявшая рядом принцесса была отнюдь не иллюзией.

Ярость белой пеленой застила командиру глаза, заставив его прерывисто выдохнуть.

– Спасибо, – прошептала принцесса, отступив еще на пару шагов, но Винсент крепко вцепился в ее здоровую руку, не позволяя уйти.

– Не так быстро, Адалин, – прорычал он. – Я многое тебе обещал. И был намерен сдержать свое слово, принцесса. Но и я вспомнил о своей смелости. – Командир до боли сжал ее запястье. – Ты никуда не пойдешь.

Винсент больше не молил, он приказывал. Командир притянул ее к себе – Ада ударилась подбородком о его предплечье. Винсенту хотелось сорвать злость на принцессе, сделать это как угодно, только бы задушить страх потери. Отныне он не будет жить с этим чувством просто потому, что не намерен покоряться чужому выбору. А та слабость, то бессилие, на которое его обрекла Ада, останется здесь, в храме, срубленное под корень.

На принцессу было жалко смотреть – она словно только сейчас поняла, насколько сильнее мужчина, стоявший перед ней. Он привел ее к храму и в последний, самый важный миг предал, отказавшись отпустить.

– Винсент, ты обещал, – молила принцесса, пытаясь вырваться из крепких рук командира. Ада проклинала себя за то, что позволила себе глупость.

– Я передумал. Хочешь – ненавидь меня всю жизнь, но она у тебя будет. Счастливая или несчастная – решим, когда выберемся.

И Винсент поволок за собой сопротивляющуюся принцессу к выходу.

Неожиданно его левую руку свело от боли – кто-то вывернул ее к спине, а после резко отпихнул его от принцессы. Винсент, поворачиваясь к будущему мертвецу, остановился. Он не верил в то, что видит: Адалин спряталась за спиной Альваха, чье присутствие в комнате она заметила еще до появления Винсента. Она знала, что Аль встанет на ее сторону и поможет.

В руках стрелка был зажат меч. Винсент опустил руку к ножнам – удостовериться, что это его клинок.

Альвах отбросил меч командира к дальней стене, и комната наполнилась звоном стали. Если это последний звук, который принцессе суждено услышать, то конец ее жизни более жалкий, чем ей казалось ранее. Девушка что-то прошептала Алю – Винсент видел, как юноша молча с ней соглашается. Сколько наигранного сожаления было на его лице – Винсент считал Альваха лицемером.

Стрелок, прощаясь, нежно погладил принцессу по руке, не сводя взора с командира. Адалин и Альвах понимали друг друга без слов, оттого ли, что оба были ограниченны? В их глазах порой можно было увидеть схожие эмоции – сожаление и смирение от того, что нельзя получить желаемое, будь то заразительный смех или лишний день жизни. Раньше Винсент и не думал воспринимать такую связь всерьез, а сейчас сблизившее их восприятие мира совсем не играло ему на руку.

Адалин бегом бросилась к двери, ведущей в длинный коридор. Ее тонкая фигура в ненастоящем церемониальном платье, вопреки неверию Винсента, смотрелась в этих стенах как недостающий фрагмент на огромном мозаичном полотне. Только добавьте последний кусочек – и все загадки исчезнут, открывая истину.

Винсент не верил, что Адалин так просто уйдет. Он отсчитывал секунды до того, как Адалин обернется, мечтая, чтобы она только еще раз посмотрела на него. Мужчина попробовал последовать за ней, но Альвах был здесь именно для того, чтобы его остановить. Он перегородил путь командиру, не реагируя на гнев темноволосого мужчины.

Адалин толкнула здоровой рукой дверь, но после остановилась. Ей хотелось обернуться, хотелось настолько сильно, что сердце сжалось в груди. По спине принцессы прошла дрожь, и она, задержав дыхание, открыла дверь и исчезла в скрывающейся за ней темноте. Ей хватит и одного последнего воспоминания о Винсенте.

Командир попробовал оттолкнуть Альваха, но тот не сдавал позиции – каждый удар, каждая уловка командира отражались стрелком. Свои кинжалы Альвах оставил у входа – оружие в святилище унижало его веру. Пусть это и не окажется его самым большим грехом, но у Альваха еще теплилась надежда сохранить Винсенту жизнь. Его горячка стрелку была понятна – за собственную любовь он дрался не менее яростно, готовый сломать любые преграды. Только вот неодолимым врагом в свое время оказалось равнодушие – перед ним было бессильно любое оружие.