Перо Адалин

Клер резко дернула его рукав, указывая на принцессу. Адалин беззвучно плакала, прикусывая губу. Ей было тяжело слышать, с какой несерьезностью Леверн относится к жертвоприношению.

– Я тебе голову откручу, – пообещал Винсент.

Однако Леверну надоело, что его затыкают.

– Конечно, тебя Ада уговорила, а нашего мнения никто не спросил – ходят здесь три тела, без волнений и симпатий к принцессе. Ада, перестань рыдать, – ворчал рыцарь; но все же он почувствовал себя немного виноватым и замолчал. Но, не выдержав, после паузы признался: – Мне больно прощаться, хоть возмутиться разреши. О твоей смерти знали все, согласились многие, а меня совесть грызет так, будто я один виноват в ней. Поэтому я все-таки скажу, и ругай меня, как хочешь. Не иди туда. Просто не иди. Исчезни и начни все заново. А мир выживет, я уверен. Наша страна слишком большая, а река слишком глубокая, чтобы раствориться в песках просто так. Я не верю, что мы существуем только благодаря магии. Где-то здесь и наша собственная сила прячется.

Адалин всхлипнула и еще сильнее залилась слезами. Она покачала головой и увидела, как гаснет надежда рыцаря. Но вряд ли Леверн всерьез думал, что переменит ее решение. Адалин поднялась и рывком обняла его. Это казалось таким правильным – ей хотелось забрать в храм еще одно, последнее воспоминание о людях, наполнивших ее сердце жизнью. Леверн гладил ее по волосам, приговаривая:

– Самая упрямая из всех, кого я знаю. Тебе бы с моим дедом спорить – я бы с такой радостью посмеялся, наблюдая… – голос рыцаря сел; горечь уже сдавливала горло.

Шум сражения стал громче. Клер хотела что-то сказать на прощание, но не успела.

В воздухе разнесся громкий, протяжный свист. Винсент вскочил, схватил Аду за руку и рванул вперед, на ходу освобождая меч, – путь был открыт. Леверн, бросив на Клер последний взгляд, помчался следом, а девушка осталась, помня о данном рыцарю обещании. С боем отвоевав право последовать за дорогими ей людьми до рощи возле храма, она поклялась, что дальше не пойдет. Клер ловко залезла на самый верх дерева, где никто не сможет увидеть ее за толстыми ветками. Покрепче сжав лук брата, она принялась молиться. «Пусть эта ночь поскорее закончится».

* * *

В дальнейшем хаосе не было ничего святого – стенам храма стоило провалиться от стыда за события, разворачивающиеся перед ними: за веру, какой бы правильной и святой она ни была, подле них проливали кровь, но ни одна великая милость не должна оправдываться жестокостью, от которой гибнут люди.

Жизни становились перьями, и одна за другой они исчезали под взором Санкти и Тенебрис. Мир Адалин сузился до четырех человек, что бок о бок следовали за ней с первого дня путешествия. За недолгое время, проведенное вместе, они дали ей больше, чем принцесса могла мечтать. Бессмысленная в стенах замка жизнь Адалин за его пределами наконец стала полной. В их жизнях она видела начало и конец собственной жизни.

С Клер она увидела веру такой, к которой стремилась: твердой рукой, дающей опору в пути под светом Санкти. Пусть Клер и осталась в роще, но ее вера была рядом.

С Альвахом она узнала мир без слов: разнообразие его эмоций, проявляющихся в поступках, жестах и немой улыбке. Чтобы выразить и преданность, и любовь, Альваху не нужны были слова – он показывал это делом.

С заразительным смехом Леверна Адалин узнала, насколько может быть ярок окружающий ее мир. За короткое время рыцарь стал для нее и светом, и воплощением тепла, и другом, который помог испытать, каково жить, не упуская ни единой возможности.

С Винсентом Адалин поняла, насколько неоднозначным и многослойным является мир. Сколько раз она радовалась, уверенная, что узнала его, и как быстро понимала, что не видит и половины. Винсент показал ей, насколько крепкой может быть человеческая преданность, – он сам стал для принцессы опорой. Но с ним же Адалин узнала и горький вкус разочарования. Из-за Винсента принцесса возжелала того, что ей не позволено иметь, – долгую, счастливую жизнь бок о бок с мужчиной. И это желание ей приходилось душить всеми силами.

Она доверяла людям, которые стали ей родными, – они, стены ее мира, обязаны выстоять.

* * *

Байон не справился. Враги, которых он увел от храма, чтобы расчистить принцессе путь, вернулись, заполняя всю дорогу до святилища. Адалин казалось, что к храму у озера пришло все войско Габора – с факелами в руках они походили на огненную реку, которая отрезала принцессе путь. Винсент ругался сквозь зубы.

Адалин упустила тот миг, когда у стен храма вновь развернулась битва, – в один момент людей советника догнали стражи Байона, который все еще надеялся на удачный исход своей затеи; Винсент, не мешкая, потащил принцессу вперед. Им нужно было прорваться.