Перо Адалин

Евандер с интересом отмечал, как элегантно двигалась его госпожа, сколько явного снисхождения сквозило в ее взгляде. Людей, которые восторженно окружили самозванку, она полностью подкупила лишь своим обликом. Хозяин поместья, в котором принимали ее высочество, упивался собственной значимостью – после сегодняшнего приема его авторитет среди жителей поселка вырастет до невиданных высот, ведь сколько гостей прибыло к нему вслед за принцессой! Даже сын графа, ведомый любопытством, приехал из Мурусвальда, чтобы увидеть дочь короля раньше жителей второй столицы. Евандер продолжал наблюдать за Агатой и гадал, кто же она на самом деле: в лесу она вела себя как сельская девица, неожиданно получившая власть над другими; сейчас же, в зале, полном почитателей, Агата предстала знатной дамой, очаровав всех присутствующих в зале. Силиус и Феликс тоже наблюдали за своей протеже, надеясь, что лжепринцесса никому не покажется странной. Но вроде жителям поселка она понравилась, и они готовы были целовать подол ее алого платья в знак ничего не стоящего восхищения.

Сын графа, Орфей, быстро пал жертвой очарования принцессы и с завидным упорством боролся за внимание Агаты. Прекрасно понимая, что его ничто не может связывать с госпожой, чья жизнь стремительно подходит к концу, он мечтал прослыть тем, кто успел украсть ее сердце за один вечер. Орфей уже предвкушал истории, которые будут пересказываться по всему королевству: о прекрасной любви, разбившейся о жестокие традиции. Образ романтичного героя, наполненный еще юношескими мечтами и представлениями о высоком, будет воспеваться в балладах не один век. Он станет героем, чья душа искромсана потерей, и симпатия народа ему будет гарантирована.

Агата наслаждалась разговором с благородным незнакомцем, радуясь его вниманию и понимая, что несколько мгновений фантазии не повлияют на ее жизнь, но смогут оставить поистине незабываемые воспоминания. Орфей, опережая стоявшего рядом хмурого мужчину с длинными волосами, схватил с подноса последний бокал с игристым вином и предложил принцессе:

– Наше лучшее вино, Ваше Высочество, но даже его изысканный оттенок едва сравнится с вашим нарядом. Вы словно роза, с чьей красотой не посмеет соперничать ни один другой цветок. – Комплименты сыпались, словно осенние листья в грозу, и Агата довольно улыбалась, прекрасно зная им цену – даже капля вина в ее бокале стоит дороже; вино сильно отдавало травами, и лжепринцесса, впервые попробовав дорогой напиток, довольно прикрыла глаза.

– Ваши слова слаще вина, Орфей. – Агата чувствовала, как горят ее щеки. Ей казалось, что она тонет в мягкой патоке, и это было последнее ощущение, которое она запомнила перед тем, как потерять сознание. Бокал упал на натертый до блеска пол, а следом за ним упала и принцесса.

Шум, звучавший на протяжении пиршества, разом прекратился, и никто не решался приблизиться к страже, окружившей принцессу. Пока Феликс аккуратно поднимал бесчувственную Агату, Евандер взял ее бокал, и, поднеся его к лицу, сразу почувствовал травяной запах, кооторый не вызвал подозрения у Агаты.

– Принцессу отравили! – взревел он, доставая свой меч, за ним обнажила клинки вся охрана ее высочества. Господин Орфей в панике судорожно замотал головой:

– Это не я, не я…

– Схватите его, – приказал Силиус, не обращая внимания на ужас, прокатившийся по рядам гостей.

– Постойте, здесь какая-то ошибка, – начал хозяин поместья, но увидев негодование седовласого рыцаря, тотчас замолчал.

– Зовите лекаря, – вмешался Феликс, державший принцессу на руках. – Живо! – заорал он, и слуги бросились прочь из зала.

Покои для гостьи нашли мгновенно, а лекарь явился туда несколькими минутами позже принцессы. Всех посторонних выставили за дверь.

– Остаешься здесь и глаз с нее не спускаешь. Про твою беспечность еще поговорим, – приказал Феликс Евандеру, направляясь к выходу.

Евандер подумал, что зал, откуда не выпустили ни одного гостя, сейчас станет комнатой для допроса: командир направился именно туда, и от его чеканного шага дрожали стены.

Евандер, прислонившись к холодной стене, закрыл глаза, борясь с желанием разбить ее головой, чтобы вытрясти из себя дурные мысли. Понимание произошедшего наконец обрушилось на него – он отравил самозванку. Нахальную девчонку, которая по его вине теперь может не выжить. Спрятав лицо в ладони, Евандер прокручивал события торжества снова и снова, пытаясь понять, мог ли он хотя бы не дать Агате упасть.

«Не было выхода, не было», – повторял он про себя словно молитву. Несколько редких трав, раздобытых недалеко в аптекарском огороде, шум праздничного обеда, бестолковый мальчишка, мысли которого угадать мог и дурак, ловкость рук, чтобы подсунуть нужный бокал, и Агата потеряла сознание, а у него не было ни малейшего шанса не выдать себя, чтобы подбежать и спасти ее от удара при падении. Орфею необходимо переломать руки – растяпа даже не дернулся помочь ей.