Перо феникса

– Но она может вернуть папе память, – умоляюще проговорила Лотти. – А у меня это вряд ли получится. Я не хочу становиться ее ученицей. Я не знаю, что она со мной сделает. И она наверняка убьет Софи. И ты это знаешь! – сказала она Софи почти сердито, когда та потрясенно уставилась на нее. – Она не потерпит, что ты на нее огрызаешься, а сдержаться ты точно не сможешь. Но если я откажусь – как я потом скажу папе, что я лишила его возможности вернуть память?

– Лотти, я знаю Тома. Я его знаю очень давно, еще с тех времен, когда он даже не познакомился с твоей мамой. Он скорее умрет, чем согласится, чтобы ты шла на такие жертвы. Представь, каково ему будет, когда он все вспомнит? Вспомнит, как бросил вас с мамой, как его не было столько лет… А потом он узнает, что случилось с тобой. Что ради него ты сдалась Пандоре. Что он невольно помог ей тебя заграбастать.

Лотти сидела с несчастным видом, глядя в свою чашку с горячим шоколадом, который за все это время ни капельки не остыл.

– Как мне сейчас возвращаться домой? Как я буду смотреть папе в глаза, зная, что я могла бы ему помочь, но не помогла?!

– Поверь мне, Лотти, он никогда бы не принял такую помощь, – сказала ей Ариадна твердым голосом, исполненным силы.

– Он сам так сказал, Лотти, – напомнила ей Софи. – Помнишь, как он тебя тряс, когда Пандора к тебе прикоснулась? Он так испугался, что она сделала с тобой что-то плохое.

Лотти кивнула и подняла глаза. Теперь ее взгляд прояснился и засиял:

– Она предложила вернуть ему память, и он сказал «нет». Сказал, что не хочет, чтобы она рылась в его воспоминаниях и отбирала лишь те, которые будут удобны ей. – Она покачала головой и растерянно произнесла: – Я почему-то об этом забыла.

– Вот видишь, – сказала Ариадна. – Не поддавайся ей, Лотти. Не давай ей себя убедить. Она не поможет, а сделает только хуже. Она уже стерла некоторые воспоминания, которые тебе нужны, чтобы ей противостоять. Нельзя, чтобы она трогала память Тома. Если он снова впустит ее к себе в голову – скорее всего, он уже никогда от нее не избавится.

* * *

Лотти понимала, что Ариадна права, но легче от этого не становилось. В магазин она проскользнула тихонько, как вор, и за ужином не произнесла ни слова. Ее не рассмешили даже гримасы Софи, когда та деликатно отодвигала на край тарелки подозрительные морепродукты, которые дядя Джек добавил в сегодняшние спагетти.

– Что с тобой? – шепотом спросил Дэнни, легонько ткнув ее локтем в бок. Септимус, черный крысюк, сидел у него на плече, грыз мятную карамельку (он наотрез отказался пробовать макароны с «морскими гадами») и с любопытством поглядывал на Лотти.

– Потом расскажу, – пообещала Лотти, ковыряя вилкой спагетти. – А что с папой? – спросила она, заметив, что он тоже не ест, а лишь ковыряется вилкой в тарелке.

– Звонила твоя мама. Он взял трубку, и она подумала, что это мой папа, – пробормотал Дэнни. – Кажется, он растерялся. Уронил телефон, потом долго сидел во дворе и с тех пор все время молчит.

Лотти моргнула, с трудом сдерживая слезы. Ну почему все так несправедливо!

– Лотти, ты мне поможешь помыть посуду? – спросил дядя Джек после ужина.

Лотти кивнула, сразу насторожившись. Да, сегодня была ее очередь помогать дяде Джеку на кухне, но он смотрел на нее как-то уж слишком многозначительно.

– Звонила твоя мама, – сказал дядя Джек, когда Лоттин папа и Дэнни ушли на улицу. Дэнни пытался заинтересовать своего вновь обретенного дядю футболом, поскольку его собственный папа совершенно им не интересовался, хотя честно пытался вникать, но его глупые замечания и вопросы только бесили Дэнни.

– Я не знал, что она хочет забрать тебя в Лондон. – В голосе дяди Джека не было и намека на укоризну, но Лотти все равно стало неловко, что она ничего ему не сказала.

– Извини, – пробормотала она, продолжая тереть полотенцем уже сухую тарелку.

– Что ты думаешь делать?

– Я никуда не уеду из Нитербриджа! – Лотти резко подняла голову, посмотрела на дядю и заметила, что Софи тоже на него смотрит. – Ты же меня не прогонишь?

– Конечно нет. – Он покачал головой и вздохнул. – Но нужно будет сказать ей правду. У нее был такой грустный, обиженный голос.

Лотти убрала тарелку в буфет и взяла другую.

– Если я скажу ей сейчас, когда она так расстроена, вряд ли она мне поверит. Лучше ей все показать. Но я не знаю, как ее уговорить приехать сюда. Она что-нибудь говорила о нашей лондонской квартире?

– Да. Как я понял, ее сейчас кому-то сдали, и те люди просят дать им чуть больше времени, чтобы они нашли подходящую новую квартиру. Она спросила, можно ли ей пожить тут у нас пару недель. Я сказал: да, конечно. Не нашел причин ей отказать. Но я даже не знаю… Как они встретятся с Томом?

– Он не хочет с ней видеться, пока он такой, как сейчас, – возразила Лотти.

Дядя Джек отобрал у нее тарелку и вручил мокрую чашку.

– Тогда тебе надо поторопиться и скорее вернуть ему память. – Он на секунду умолк и строго посмотрел на Лотти. – Я разговаривал с Ариадной. Что там за глупые мысли насчет сделки с Пандорой? Чтобы я больше об этом не слышал! Ты меня поняла, Лотти Грейс?