Перо и маузер

— Успокойся, Яунзем, не болтай ерунды. Все мы любим чужими руками жар загребать. Но теперь не уйдем с поста, если даже придется взлететь. на воздух вместе с эшелоном,— проговорил твердо Айгар и опять принялся вышагивать вдоль вагонов.

В этот момент огонь перекинулся на ближайший склад. Люди, пытавшиеся затушить пламя, казались такими беспомощными, ничтожными перед лицом огненной лавины. Силы их таяли.

Алые языки уже реяли над головами стрелков, огненной аркой пламя смыкалось над эшелоном. Что-то ломалось, трещало, рушилось. Дробинки искр вонзались в шинели и шапки часовых, проникая за шиворот, с шипеньем жалили потное тело. Духота и жара становились невыносимыми.

Когда Айгар повернулся, Яунзема на месте не было. Инстинктивно стиснув винтовку, вгляделся в темноту. Неужели сбежал?

И тут Айгар заметил, кто-то крадучись ползет под вагоном. Несколько прыжков, и Айгар очутился рядом, пригнулся и замер: это был Яунзем..

— Ты что? — крикнул Айгар.

Из-за колес глянули обезумевшие в страхе глаза, бескровные перекошенные губы что-то лепетали.

Не разобрав того, что говорил ему Яунзем, Айгар еще крепче сжал в руках винтовку, выпрямился и снова крикнул:

— Яунзем, ты что?

Сквозь завывания ветра Айгар расслышал хриплый голос:

— Айгар, не могу... Не могу...

И в тот же миг Айгар увидел, как Яунзем пополз дальше, через рельс. Ствол его винтовки зацепился за колесо. Яунзем пригнулся еще ниже и дернул. Винтовка выпала из рук и звонко ударилась о железо.

В просвете между вагонами Айгар увидел, как Яунзем, согнувшись в три погибели, бежал в темноту, бежал от него, от огня, от эшелона, от смерти.

«Предатель! —- пронеслось в голове у Айгара. — Негодяй!»

Яунзем убегал, но Айгару казалось, что к эшелону приближается враг.

«Не подпускать ближе десяти шагов...»

Айгар вскинул винтовку и выстрелил. В трепетном свете пожаров он увидел, как Яунзем подпрыгнул, точно раненый заяц, и, раскинув руки, грохнулся на землю. Над ним заплясало пламя, заклубился дым.

Айгар больше не смотрел в ту сторону, где свалился Яунзем. Он боялся вспомнить те далекие утра, что приходили в сиянии солнца с птичьим щебетом, с запахом цветов. Что, если вдруг глаза затуманятся от дорогих воспоминаний, а пороховые дымы пахнут душистыми лугами, навевая грусть? И потому он не смотрел в ту сторону, где упал и навсегда остался лежать друг его молодости Яунзем.

Вскоре дернулся состав, лязгнули буфера, пришли в движение застоявшиеся колеса, задрожали рельсы. Просвистел паровоз, эшелон поспешно покатил по направлению-к станции.