Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

– У меня еще много дел, вей Осгерт. Я лучше закончу их скорее и уйду пораньше с работы.

– Хоть так, – ответил Хальрун, закрывая глаза.

Дорен ушел, и газетчик погрузился в тревожный, беспокойный сон еще до того, как за детективом закрылась дверь. Снилась ему отвратительная муть.

***

– Поздравляю с успехом, детектив! – Хальрун поднял бокал, для разнообразия наполненный вином, а не пивом.

Завершение процесса они отмечали в «Горбатом льве», куда отправились сразу после последнего судебного заседания. Дело Мализы Кросгейс вышло громким: за судьбой девушки следили не только в Роксбиле или в Центральном округе, но и по всему Бальтауфу. Сегодня, наконец, все закончилось.

– И вас тоже, вей Осгерт! Приговор – ваша заслуга.

– Не стану отрицать, – улыбнулся Хальрун. – Ложная скромность не по мне.

– Как и благоразумие.

– О нет! Только не снова! – шутливо пожаловался газетчик.

Когда Дорен узнал, как журналист оказался в подвале Мализы, то страшно разозлился. Разумеется, полицейский не повышал голос и даже не ругался, зато он произнес целую речь о безответственном вмешательстве дилетантов в дела полиции. Журналист в ответ оправдывался успехом, – без его помощи Мализу не получилось бы так легко вывести на чистую воду, – но в глубине души Хальрун знал, что действовал неосторожно. Конечно, никто бы не подумал, что встреча с милой веей едва не закончится в печи, поэтому признавать правоту детектива Хальрун не хотел. О методах вести расследование они с Дореном спорили при каждой встрече, пока шло дознание и проводились заседания суда.

– Не будем портить друг другу настроение в такой хороший день! – провозгласил Хальрун.

– Вы правы, безусловно... Просто меня злит одна вещь.

Несмотря на собственные слова, полицейский выглядел скорее задумчивым, а не разозленным.

В честь судебного заседания Дорен надел строгий темно-синий костюм, который смотрелся еще более старомодным, чем обычная одеджа детектива.

– Какая вещь?

– Что, если бы не вы, вейю Кросгейс не осудили бы.

– Вы ревнуете? – развеселился Хальрун. – Не стоит!

– Вы прекрасно знаете, что это не так! – с досадой произнес Дорен. – Я говорю про то, что обычных методов оказалось недостаточно!

– Что поделать! У полиции зачастую связаны руки вашими скучными предписаниями и правилами, а я ими не ограничен. Зовите меня, детектив Лойверт, если вам снова понадобится помощь независимого и отважного помощника.

– Непременно! – Дорен все же перестал хмуриться. – Не могу отрицать, что вы выгодное знакомство... И все же жаль эту несчастную вейю...

– Она виновата сама, детектив Лойверт! А еще она хотела меня убить, – возмутился Хальрун.

– Я помню, но... Впрочем, это неважно, вей Осгерт. Глупая девушка, – сказал Дорен, покачав головой.

Они собрались выпить снова, но тут один один из посетителей кабачка остановился около стола, где сидели журналист и полицейский.

– Простите, что мешаю, – сказал незнакомец. – Я услышал ваш разговор. Вы детектив Дорен Лойверт?

Полицейский замер.

– Верно. А кто вы?

– Всего лишь случайный гость этого заведения. Мое имя Вайс Крабель. Я читал про ваше расследование. Вы позволите пожать вашу руку?

Не дожидаясь разрешения, странный человек сжал кисть Дорена и принялся ее трясти. Хальрун тотчас обратил внимание, что многие посетители кабачка стали прислушиваться к происходящему возле их стола. С довольным видом газетчик откинулся на спинку стула и тоже начал наблюдать за Дореном. Журналист успел глотнуть известности, а детективу еще только предстояло привыкнуть к навязчивости людей.

– Говорят, приговор был вынесен сегодня? Простите еще раз, что я так внезапно прерываю ваш обед, но я не мог упустить шанс познакомиться с вами, детектив!

Дорен осторожно высвободил руку из хватки вея Крабеля.

– Что ждет убийц? Вы не поделитесь, детектив? – Вайс задал вопрос, ради которого подошел. – Это страшно меня интересует.

– А вы разве не знаете? – спросил Хальрун, заметив, как нахмурился полицейский.

Судебные решения сразу вывешивались на дверях присутствий, а если дело было громким, то приговор могли и напечатать, Потом специально нанятые мальчишки разбегались по округу (или даже всему городу) и продавали пачкающие пальцы листочки всем заинтересованным лицам.

– Основную вину взял на себя слуга, – сообщил газетчик. – Его казнят в течение следующего года. Гадалку Лаллу объявили мошенницей и сообщницей убийцы – ее ждут десять лет ссылки на востоке. Мализа Кросгейс отделалась легче всех.