Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

Ну, вот и с матерью всё в порядке. Она уважаемая женщина, пятьдесят лет на одном месте работы. Но, может, обида за бабушку Ульяну, пропавшую бесследно в ГУЛАГЕ? А за что она туда попала? В голодные военные годы она, мать пятерых детей, работая на колхозном поле, набрала в карман фартука зерна. Председатель сельсовета увидел, и её арестовали, да припомнив, что она дочь бывшего помещика, осудили и отправили в ГУЛАГ. Узнав об этом, возвращаясь с войны, муж Ульяны, отец Виктора, решил отомстить председателю, захватил с собой с фронта пистолет «ТТ», но, приехав к обидчику, увидел его на смертном одре, умирающим от болезней. И вот сын так вспоминает то, что потом произошло: «отец не стал, что-либо  предпринимать, только  выходя с его двора забрал стоящую во дворе корову. Некто его не остановил,  он увёл её в лес, пристрелил, содрал, как попало шкуру, отрезал лучшие куски мяса, сложил в рюкзак и пошёл в  Стерлитамак. Вот таким образом закончилась для моего отца деревенская жизнь, а уходил он с деревни  ночью, всё-таки боялся того что натворил, криминал».

О какой справедливости и о каком возмездии могла идти речь в трудные для всех голодные годы? Можно ли было выживать одним за счёт других? Сложные вопросы. Во всяком случае, этот эпизод жизни не отразился на дальнейшей судьбе мальчика, который успешно вырос, кончил десятилетку «со средними оценками, да и знаниями, ну и ещё с очень не приятным душевным осадком. В моральном плане это была «гнилая» школа. Уважали там учеников влиятельных родителей, такие как мы там были не нужны, нас просто терпели». После школы поступает в училище, приобретает специальность слесаря по ремонту контрольно-измерительных приборов и автоматике, уходит в Армию, затем поступает в Горьковский государственный университет, заканчивает исторический факультет в 1978 году. И тут начинается перестройка в стране и, вероятно, в сознании будущего писателя.

Перейдём же теперь и мы к самим книгам «История русской поэзии», состоящей из двух разделов: модернизм и авангард», и «История советской поэзии», также разделённая на две части: Большая четвёрка: Борис Пастернак, Анна Ахматова, Осип Мандельштам и Марина Цветаева – в первой части, и Советская поэзия – во второй То есть, создаётся такое впечатление, как будто первая четвёрка не относится к советским поэтам. Но это а про по.

Автор столь капитального труда признаётся в самом начале, что «сей опус» пишется не филологом, а историком с точки зрения читателя. Вся работа построена на цитировании не только произведений самих рассматриваемых поэтов, но и в большом количестве замечаний и рецензий известных литературоведов. Не мало взято из учебной литературы, хотя отношение автора к учебникам по меньшей мере странное. Он заявляет, например: «Нет ничего более антипоэтичного, чем учебники поэзии (причём не только отечественные). Сжигать их, может быть, не стоит, но из обращения изъять (во всяком случае, массу из них) не помешало бы. В России вся эта ситуация усугубляется разрывом связи времён, культур и эпох: дореволюционной и советской – «другая страна, другой народ, иной язык мыслей и чувств».