Перпендикулярный мир

И ждать пришлось совсем недолго. Через минуту подошел Стендаль. Он вел за руку оробевшую Галочку.

– Что за шум? – спросил он.

– Академия наук интересуется, – ответил Удалов.

Это Стендаля не удивило. Словно Академии наук давно пора было заинтересоваться шоп-турами.

– А мы задержались, – сказал Стендаль. – Мы в подъезде целовались.

– Простите, – сказала Галочка. – Мужчины вашего времени – это просто сладостное открытие!

– Вы меня тоже простите, – ответил Удалов. – Но мне давно уже хочется спросить: вот у вас много разных… извините, надувных женщин и животных. Вас что, выдумывают, в компьютерах выводят или как?

– Или как, – лукаво улыбнулась Галочка. – Честно скажу, все у нас по-честному, все копируется. И даже моя копия существует на самом деле.

– Но можно сделать много копий?

– Разве это так важно?

– Это не важно, – поддержал Галочку Миша. – Я полюбил одну женщину. Только одну. Я ее обнимаю. Я на ней завтра намерен жениться.

– О нет! – вырвалось у Корнелия. – Нельзя же.

– Почему? – спросила Галочка, и голос ее зазвенел, как лист кровельного железа.

– Потому что вы ненастоящая! Вы надувная. Вы кукла, в конце концов.

– А вам не приходило в голову, гражданин Удалов, – сказала Галочка, – что вы тоже надувная кукла? Как вас надули при советской власти, так и забыли выпустить воздух после ее завершения.

– Галочка! – упрекнул невесту Миша.

– Две недели и двадцать лет как Галочка, – ответила надувная девушка из будущего. – И цену человеческой натуре знаю. Вы бы только посмотрели, что у нас расхватывали – шарики с так называемыми надувными женщинами! Потому что все вы стремитесь к дешевым удовольствиям. Если не удастся затащить во двор слона или бегемота, то дайте мне крокодила. Но учтите, что крокодилы кусаются, а мы, надувные куклы, можем подарить страстные ласки, а можем дать пощечину или даже рубануть топором по черепу. Не верите – проверьте! Вы забываете, мой дорогой Корнелий Иванович…

«Откуда она знает, как меня зовут? Неужели это все Миша? Глупый, глупый Миша, ты попал в руки к провокаторше из будущего…»

– Не отворачивайтесь, Корнелий Иванович! Я и мои подруги – детища высокой цивилизации, не вашему пещерному уровню чета. Даже в копиях мы дадим сто очков вперед самой распрекрасной вашей красавице. И учтите, ваш Миша будет со мной счастлив, и я рожу ему немало детей – сколько он захочет. У меня внутри все для этого предусмотрено.

– Вот так-то, Корнелий Иванович, – сказал Миша. – Приглашаю вас завтра на свадьбу.

– Миша!

– Вот именно. Я уже позвонил домой Марии Тихоновне, нашей директорше ЗАГСа. Она сказала, что ждет нас к двенадцати.

– Не может быть! – удивился Удалов. – Должен быть проверочный срок.

– Мария Тихоновна меня уже пятнадцать лет мечтает на ком-нибудь женить и образумить. Станет ли она рисковать проверочным сроком?

– А документы?

– А документы существуют для того, чтобы их исправлять.

– Адье, – сказала Галочка и умудрилась лизнуть Удалова в щечку.

Язык у нее оказался в меру шершавым и в меру мокрым. «А черт их знает, может, и рожать будут. Породу нам улучшат».

– Мы в вашем Гусляре породу улучшим! – крикнула Галочка, обернувшись на ходу. – Хватит рожать кривоногих!

– Это у кого кривоногие? – произнес Удалов.

Подумал: у Максимки ноги как ноги, и вообще у них в семье никто не жаловался. Может, коротковаты немного.

Удалов пошел домой.

У Минца горел свет. Перед подъездом в кустах таились два воина в черных чулках на рожах, но Удалов не стал их замечать. Только сказал им: «Спокойной ночи, ребята».

Те кашлянули в ответ, в разговор им вступать не положено.

Удалов пошел спать – все равно в темноте трофеи на дворе не испытаешь. А завтра могут и конфисковать. Так что Удалов тщательно запрятал шарики и мячики, включая удава, в нижний ящик Максимкиного письменного стола, которым сын ни разу не пользовался с тех пор, как окончил школу двадцать лет назад.

На столе стояла тарелка и лежала записка:

«Котлета в холодильнике. Ушибла ногу о колокольню. К.».

Удалов решил было, что жена пошутила, и когда ложился, а Ксения заворочалась, забормотала во сне, то спросил:

– А с ногой что?

– Хотела напрямик пролететь в молочный, – сонно ответила Ксения. – Не рассчитала. Но ведь не упала, и то слава богу.

– И то слава богу, – согласился с женой Корнелий.

В доме царила тишина, во всем мире царила тишина, только слышно было, как далеко и таинственно прогревают моторы танки, как дышат в кустах и на крыше военизированные сотрудники Академии наук, а снизу от Минца доносятся голоса. Идет совещание.

✽✽✽

Утром все обошлось.

Минцу каким-то образом удалось уговорить президента и сотрудников покинуть город или затаиться так, чтобы их не было слышно и видно.

Удалов проспал и поднялся только в одиннадцать. Он покормился из комбайна, к которому уже стал привыкать, потом спустился к Минцу.

Минц встретил его в халате.

Он спросил:

– Что же ты свои цацки не притащил? Может, испытаем?

– Не хотел при Ксении. А вдруг там девушка?

– Если девушка, отдашь Ксении, пускай на рынок снесет.

– Стыдно девушками торговать. Среди них такие интеллигентные встречаются.