Перпендикулярный мир

Директор кабельного завода, конкурент по поставкам алюминия, что-то пронюхал. На очередном совещании в главке, где опять было сказано: «А вот у Осколика тем не менее», директор кабельного завода как с цепи сорвался, побагровел, стул опрокинул и заявил, что ему нет дела, что у кого-то там «тем не менее». У Форда, может быть, тоже «тем не менее», а у него, у директора кабельного завода, алюминия нету, третий месяц сидит завод без алюминия, а в плане у него сто двадцать тонн алюминиевого провода, и это не военная тайна! И он не знает, какими такими путями уважаемый им лично Сергей Кондратьевич достает из Зауральска алюминий. Пусть товарищ Осколик, которого ему вечно в глаза тычут, сам, здесь, лично, немедленно поделится опытом — как он достает алюминий?

Директору кабельного завода налили воды и пожурили за вспыльчивость, а потом начальник главка умно взглянул на Осколика и сказал:

— И правда, Сергей Кондратьевич, поделитесь опытом.

Документация у Осколика была в полном порядке, и он не такой дурак был, чтобы ни с того ни с сего на ровном месте выдавать свои внутренние резервы.

— Никакого такого передового опыта у меня нет, — ответил Осколик. — На заводе в Зауральске безвыездно сидит мой снабженец, и как видите…

— Но на заводе в Зауральске сидит и мой снабженец… и как видите… — жалобно доложил директор кабельного завода.

— А этот факт говорит только о деловых качествах наших снабженцев, — ответил Осколик.

Жалко ему было директора кабельного завода. До последней пятилетки они были добрыми друзьями, но сейчас, когда им назначили одного поставщика, дружба кончилась.

— Неужели поставки алюминия зависят только от личных качеств ваших толкачей? — засомневался начальник главка.

Осколик развел руками.

— Он их там чем-то подмазывает, — предположил директор кабельного завода.

— Попрошу, попрошу… — обиделся Осколик.

Начальник главка что-то записывал в блокнот.

12.

— Послушайте, вы капиталист, как я понимаю? Частное лицо? — спросил однажды Осколик.

— Вас это шокирует?

— Нет. Мы за мирное сосуществование.

— Вот и отлично. Кстати, вы обдумали мое предложение?

— Да. Я согласен.

— С профсоюзом согласовали?

— Профсоюз не будет против. Я думаю, никто не будет против.

— А ваш главный бухгалтер? Как он оприходует новые станки, алюминий, стройматериалы?

— Это моя забота.

— Что ж… тогда по рукам?

Сергей Кондратьевич и незнакомец хлопнули по рукам и, оглядываясь — не подглядывает ли секретарша, выпили по рюмке коньяка.

13.

Дела на производстве пошли неплохо, а личная жизнь у Сергея Кондратьевича не налаживалась. Современная Лариса Владимировна не спешила выходить за него замуж.

— Ты директор, я бухгалтер, — сравнивала она. — Тебе сорок пять, мне тридцать восемь… если женимся, мне придется искать новую работу…

— Ну и что? — удивлялся Сергей Кондратьевич. — Найдем! На кабельном заводе главбух через год уходит на пенсию. Неудобно как-то директору в холостяках ходить.

— Неравный брак.

— Мне домой по службе звонят, а я к тебе по ночам бегаю!

— Изволь, я к тебе бегать буду.

— Нет, нет… неудобно.

— Неудобно? А мне, думаешь, удобно твой левый алюминий приходовать?

— Какой левый?! — опешил Осколик и с постели вскочил (разговор происходит ночью в квартире Ларисы Владимировны). — Откуда ты узнала?

— Да уж, не лыком шиты. Вместе сядем, вот тогда и под венец.

Не налаживалась личная жизнь у Осколика.

14.

Под впечатлением ночного разговора Сергей Кондратьевич с рассветом помчался на завод, надеясь застать незнакомца; и застал. Тот держался рукой за сердце и кричал в трубку:

— Все продавайте! Все!

Увидев Осколика, он попытался улыбнуться, положил трубку и перевел дух.

— У вас неприятности? — спросил Осколик.

— Могут быть и неприятности. Через полчаса выяснится.

— На бирже играете? — догадался Сергей Кондратьевич, вспомнив, как в иностранных фильмах толстые джентльмены кричат: «Продавайте!» или «Покупайте!» и утираются платками.

— И не спрашивайте, — вздохнул незнакомец. — А вам что не спится? За вас ведь государство думает.

— Вот когда сяду из-за вас, тогда государство за меня думать будет, — ответил Осколик, вспомнив пророчество любимой женщины.

— Опять вы паникуете! — рассердился незнакомец. — Я лично изучал ваш уголовный кодекс, на вас ни одна статья не распространяется. Наоборот! Вы самый настоящий… как это у вас… рационализатор и передовик производства. Станки, материалы и сырье вы добываете совершенно новым способом. Стал бы я тут возиться, если бы вы «сели», как вы говорите.

Это рассуждение успокоило Сергея Кондратьевича на какое-то время.

— Ну, хорошо, — сказал Осколик. — С уголовным кодексом как-то обойдется. Но существуют трудности морального порядка.

— Морального? Порядка? Это что означает?