Perpetuum mobile

– Я бы вас представил Наташе, но… неудобно.

– Возревнует, боитесь? – она слабо улыбнулась.

– Боюсь.

Анита красиво подрулила к зданию. Потянула меня за рукав.

– Войду первой, а вы через минуту. Вроде случайно. Пошли.

Я, как договорились, приотстал. Анита осторожно толкнула дверь. Обернулась ко мне, прислонив к щеке сложенные вместе ладони. Прошептала:

– Теперь – мне неудобно. Большинство уже спят.

– А Наташа?

– Не увидела.

– Справа, дальний угол.

– В той половине потушили свет. Вы тоже идете спать?

– Пока нет.

Мы вышли на порог. На дворе уже стояла яснозвездная ночь. Тянуло приятной после жаркого дня прохладой. Где-то вдалеке протарахтел мотоциклет и снова наступила тишина.

Анита взяла меня за руку.

– Хорошо, да?

Я осторожно обнял ее, она не отстранилась… Не знаю, какие кары грозили мне за то, что поцеловал дочь неформального лидера Эгваль.

Следующим утром я проснулся рано. Народ мирно дрых. Через два тюфяка от меня тоненько храпел Перси. С нашего прибытия сюда он был тише воды, ниже травы. Дальше Ян спал на спине, как вполне уверенный в себе человек…

– О-одиссей Г-гор…

На пороге снова стояло оно.

Бледное, взлохмаченное и запыханное.

– Умоюсь и приду, – сказал я.

Оно отчаянно заблеяло, что некогда, что срочно-обморочно, что…

– Что стряслось? – спросил я Аниту, когда оно впихнуло меня к ней в кабинет.

Анита зло глянула на меня.

– Мастер зубы заговаривать. Я-то, дура…

Наверное, я выглядел до того ошеломленным и жалким, что она смягчилась.

– Рада буду, если вы окажетесь здесь ни при чем.

Вчера днем, когда мы с Анитой были на похоронах Эвишки, некто Наталья Вернер попросила убежища в посольстве Ганы в Майе. Первые выпуски бульварных газеток уже вовсю смаковали гнусное обращение властей с группой ученых и путешественников. С нами то есть.

Ретивые борзописцы предрекали резкий демарш со стороны Острова. А там и до новой войны недалеко.

Анита, вскочивши со стула, размахивала газетой, только что не заезжая мне ею по физиономии, и с гневными слезами вопрошала:

– Мы что, лишили вас свободы?!

– Похоже на то.

– С вами грубо обращались, били, пытали?..

– Кто знает, что у вас на уме.

– А ты, негодяй, флиртовал со мной только затем, чтобы отвлечь от своей суки! Чтоб я не заметила, что она сбежала!

– Заткнись! – гаркнул я, схватил Аниту в объятья и поцеловал.

Она попыталась вырваться, потом поникла и заплакала.

Загудел стоявший в углу телетайп, узкая лента поползла из него, сворачиваясь кольцом на полу.

Шмыгая носом, Анита оторвала ее, пробежала глазами.

– Папа сердится.

– Попыхтит и уймется. Ты не виновата. И я не виноват. Вчера я весь день был при тебе. Значит, сговорился с Наташей заранее. Но откуда бы она знала, что ты уедешь так надолго? Да и зачем ей дожидаться твоего отсутствия? Разве ты ей сторож? И вообще, как она смылась, расскажи.

По мнению Аниты, это произошло на прогулке. Двор большой, просматривается плохо, охрана и обмишурилась. Ах, да, неприступный высокий кирпичный забор, с бритвенной остроты металлическими планками сверху. Раньше это была территория воинской части – строго режимное учреждение. Только в самоволку солдаты бегали испокон веков. Через самые глухие загородки – просто места надо знать. Вот такое слабое место Наташа и отыскала.

Мы вышли во двор, и Анита показала предполагаемый ее путь.

– Здесь забралась на бочку. Подпрыгнула и зацепилась вон там. Р-раз, и наверху. Теперь смотри отсюда: видишь, двух лезвий не хватает – можно протиснуться. С любого другого места кажется, что ограда в порядке.

Анита вздохнула.

– Ловкая у тебя подружка. Я бы точно кишки на заборе оставила.

– Просто знакомая.

– И ты никогда с ней не спал.

– Нет.

– Неужели?! Ах, я – наивная, так и поверила!

– С ней не заснешь. Со мной, кстати, тоже.

Анита фыркнула.

– Намек поняла. Даже и не мечтай.

Мы вернулись в кабинет, на полу змеей свернулось очередное пространное указание великого папы. Анита кинула ленту мне.

– Полюбуйся, как круто я попала по вашей милости.

Натаниэль Гариг просил дочь немедля передать всех спасенных посольству Протектората Ганы, оно организует их отправку на Остров. Участливо осведомлялся о самочувствии дочурки, сообщал, что мама здорова, но сильно волнуется. Короче, в переводе на нормальный язык сие звучало: «Бросай заниматься глупостями, не то выпорю». Заканчивалось отеческое наставление неожиданным вопросом: «Как выглядит та женщина?»

– Да откуда я знаю! – в сердцах воскликнула Анита. – Ни разу в ее рожу толком не глянула!

Она сделала несколько звонков и через час нашу банду неудачников запихнули в автобус и отвезли в аэропорт Майи – ганское посольство зря время не теряло. Анита поехала с нами и проводила меня до трапа самолета.

– Все в порядке – Остров дал воздушный коридор. Отсюда в Гану, потом в Вагнок, скоро дома будете.

Я протянул ей руку, хотя мечтал о расставании более нежном.

– До встречи.

– Я бы хотела. Но отчего-то, кажется: мы не увидимся больше. Прощайте, Одиссей.