Перплексус

Тогда, молодой человек собрал все предметы на стул, сложил руки на груди и просто на них уставился.

Из того, что могло ему реально хоть как-то помочь в продвижении к разгадке головоломки, оставался лишь кубик для игры в кости. Он схватил его и начал снова вертеть в руках.

Отсканировав все его грани, Виам вывел их на экран, и расположил в три столбца и две строки, а потом в два столбца и три строки, чтобы видеть всё одновременно.

Эта картинка показалась ему знакомой. Он точно где-то её встречал… много раз, но вспомнить, где именно, никак не мог. В голову категорически ничего не приходило.

«Неудачник! Ты просто неудачник», — постепенно одна часть Виама навязывала своё мнение другой.

От напряжения и усталости парень закрыл глаза и снова ощутил беспокойство, которое отвлекло от прочих мыслей: «Дьявол, в этой комнате просто невозможно находиться! Здесь тихо, как не бывает тихо даже после самой идиотской шутки последнего придурка во Вселенной».

Молодой человек смотрел то на предметы, то по сторонам. В его воображении рисовалась сочная, красочная, в подробностях, картина последних секунд его жизни. С кровью, агонией и нестерпимой болью.

Комната становилась всё меньше. Скорость подходящих всё ближе стен была прямо пропорциональна скорости уходящего времени. Здесь и сейчас, в этом самом месте, пространство и время, по сути, являлись одним целым и, чем меньше становилось чего-то одного, тем меньше оставалось другого. И эти жалкие остатки казались ему сейчас каким-то невероятным сокровищем, которое он так бездарно расходует.

Он снова покрутил в руке кубик и начал сам себе задавать вопросы — «Почему надпись была именно на этом столе, где указаны 2 метода шифрования? Где я видел эти картинки? Почему эти точки расположены именно так? Почему, чёрт подери, они выпуклые? Для чего они? Для кого они? Для кого… Для того, кто… Так!»

Это была та самая деталь, которая так очевидна и всё это время лежала на поверхности, как те самые вопросы, из серии «Кто написал „Капитал“ Карла Маркса?», в которых кроется ответ. Да, это не просто так. Здесь всё не просто так!

Он закрыл глаза и следующая мысль, хоть и была продолжением логической цепочки, пришла, как-будто, неожиданно: «Шрифт! Это же шрифт! А грани на экране, эти картинки… это же кнопки в любом лифте! Точно!»

Теперь его пальцы не щупали непонятные и хаотично расположенные точки — теперь он чувствовал их иначе, ведь это был шрифт Брайля! Виам открыл КвадраТату и вывел на виртуальную панель Азбуку Брайля.

Он стал на шаг ближе к разгадке, но «что дальше? В каком порядке должны располагаться эти буквы, если нет порядкового номера буквы в слове? Почему они вообще на кубике для игры в кости? Ведь на стандартном кубике есть цифры, но здесь их нет. Их нет или их… подожди… их… их не видно, как не видно тем, для кого создан шрифт Брайля! А что, если…» — решил парень проверить свою невероятную догадку и сложил ладони лодочкой.

Посмотрев внутрь, Виам улыбнулся — в темноте на гранях кубика проявились точки, как на самом обыкновенном кубике для игры в кости.

«Ура!» — всё его существо сейчас торжествовало, закручивая ему в голову давно знакомую фразу — «Иногда надо перестать смотреть на Луну, чтобы увидеть звёзды…»

Парень снова сложил ладони лодочкой и внимательно осмотрел кубик. Ему было видно, что на грани с одной светящейся точкой были две выпуклые точки, на стороне с двумя светящимися, тоже были две выпуклые, но располагались иначе, на грани с тремя светящимися — четыре выпуклых, с четырьмя — одна, с пятью — четыре, с шестью — пять.

Точки цифр, очевидно, были порядковым номером буквы в слове. По азбуке он безошибочно определил их привычные значения и получил слово «Цезарь».

Значит, получалось, что третий вид шифрования был шифром Цезаря. И тут Виаму стало плохо. Даже при том, что схема шифрования очень проста, он подумал — «Чёрт подери, да там столько вариантов смещения, что я уже труп!», потому что число разных преобразований зависело от длины алфавита.

Суть метода была следующей — в данном способе шифрования производился сдвиг буквы алфавита на фиксированное число позиций. Используемое преобразование обычно обозначалось, как ROTn, где n — позиция сдвига, а ROT — сокращение от слова ROTATE, в данном случае «циклический сдвиг».

Алфавит зацикливался по кругу, то есть символы в конце алфавита преобразовывались в символы его начала. Например, обозначение ROT2 обознало сдвиг на 2 позиции, то есть, «а» менялось на «в», «б» на «г», и так далее. В конце же, «ю» становилось «а», а «я» — «б». Это было просто для понимания, но сложно в исполнении, потому что временем Виам не располагал.

Парень уже не стеснялся самых бестолковых мыслей. У него не возникало сомнений, что всё гениальное просто и должно легко решаться. Легко, если мыслить в нужном направлении и принимать во внимание детали, которые его окружали. Здесь повсюду были намеки, и самый толстый из них был сейчас прямо перед его носом.