Перплексус

В кириллическом алфавите 33 буквы. «А» — первая, «Я» — последняя и, соответственно, 33-я. Значит, эти буквы и цифры — вид и название шифра первой ступени. Той самой, которую он уже разгадал! В таком случае, возможно, и вторая строчка, с точками и черточками, тоже даст подсказку к следующей ступени.

Однако определить, что эти вогнутые символы означают, Виаму оказалось не под силу. Он стоял и перебирал в уме варианты, что это могло бы быть, но в голову приходили только какие-то глупости.

— Проклятье! — выкрикнул Виам после нескольких попыток собраться, которые не принесли ничего, кроме раздражения и пустой траты времени.

В два шага он подскочил к кубу, схватил его и швырнул в стену. Тот, ударившись, отскочил обратно и грохнулся на пол. Тогда парень замахнулся и пнул по нему, но вместо ожидаемой разрядки, он, почувствовал резкую тупую боль, и впал в ярость.

— Ах ты, кусок дерьма! — выругался Виам, подбежал к пистолету и начал его заряжать.

Ему хотелось взять это оружие и без остановки палить, в дребезги разнося всё вокруг!

Злость распирала его изнутри. Он пытался вставить патроны в барабан, но пальцы его рук, трясущиеся от возмущения, негодования и беспомощности, не слушались настолько, что 2 снаряда он попросту уронил, а когда закончил заряжать, состояние аффекта практически сошло на нет.

«Что за…» — вдруг, подумал Виам, когда его периферийное зрение вновь подало сигнал о едва уловимом движении.

Парень поднял голову и посмотрел на стену, а затем и на всё помещение. Он не мог утверждать наверняка, но, субъективно ему казалось, что комната стала меньше той, в которой он пребывал изначально. Молодой человек подошел к стене вплотную и убедился, что та действительно медленно двигалась. Они все двигались.

Стенки сходились, помещение схлопывалось. Теперь на решение головоломки Виаму отводилось время. Неизвестно сколько, но точно немного. «Надо же, вот именно это время — час, плюс-минус, минуты, может оказаться последним в моей жизни. Вот каково это — точно знать, сколько осталось жить… необычно», — подумал парень и принялся за дело. Сдаваться он не собирался.

Снова принявшись за расшифровку знаков на столешнице, Виам повторял про себя их последовательность, которую выучил уже наизусть — «Точка. Черточка. Черточка. Черточка. Точка. Точка. Точка…»

Он закрыл глаза, и повторял эти слова, раз за разом, представляя, как записывает их. Как, вдруг, понял, что на слух они воспринимались иначе, чем на глаз — ведь, если бы он их не видел, а только слышал, то выводил бы не вертикальные, а горизонтальные черточки, которые, в его мыслях, уже превратились в тире. «Точка. Тире. Тире… Азбука Морзе! Боже, наверно именно поэтому здесь тишина… это намек на то, что надо слушать».

Открыв КвадраТату, Виам, всё на том же экране, быстро подобрал буквы к указанным на крышке комбинациям и получил следующий ключ: слово «Атбаш», что, как он знал, являлось ещё одним видом шифрования данных.

Правило этого способа состояло в замене n-й буквы алфавита буквой с номером, равным x − n + 1, где x было числом букв в алфавите.

К уже имеющейся информации на спроецированном с КвадраТату экране, парень добавил алфавит в обратном порядке. Получилось следующее:

абвгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюя [исходный текст]

яюэьыъщшчцхфутсрпонмлкйизжёедгвба [шифрованный текст]

После, он поднял куб, поставил на место в центр комнаты и написал ещё один скрипт для автоматической замены букв, учитывающий правило данного вида шифрования. Теперь все слова выглядели совсем иначе, но снова не несли в себе никакого смысла. Основная криптограмма превратилась в:

егыг кгжгъг лфтсояксегхя флрсрлпю ахлш еюжгбьлшфв обжзм, ъхсдю ргмхл узызрлз ёсосесоспнл л схнуюхя ахсх нцд. тцфхя тсдзжлх флоярзмылм.

Остальные же выглядели не лучше:

1. гознфгржу тусшсусе

2. рлнсов хзфог

3. лфггн рябхср

4. ёзрулш ёзущ

5. гржзуф щзояфлм

После такого результата, Виам чувствовал опустошение близкое к отчаянию — ведь, фактически, он не приблизился к разгадке. Его результаты были настолько убогими, что парень начал сомневаться в своих умственных способностях и правильности своих рассуждений. Ему казалось, что он не справляется, что движется в неверном направлении и потратил всё это время напрасно.

— Дерьмо! Дерьмо! — негодовал Виам.

Это был тот самый момент, когда испытываешь к себе не просто злобу, а лютую ненависть. Когда, буквально, подводишь сам себя, но ничего с этим поделать не можешь.

В голову лезла какая-то ерунда, а между тем стены становились всё ближе.

«Может, пойти вздремнуть часок? Интересно, а Дубликаты бы уже разгадали эту хрень? Наверно, если бы я сейчас спросил кукушку „Сколько жить мне осталось?“, она бы ответила „да ты совсем ку-ку, приятель“. И какой клоун придумал эти состязания? Квирит… Гражданство… блин, вы б ещё рэп-баттл устроили и дефиле в чулочках. Проклятье…»

Виам ничего не понимал. Он просто стоял с потупленным на куб взглядом и думал о том, чего не успел в этой жизни и о том, что уже поздно что-либо предпринимать. Ему казалось, что где-то он упустил из виду нечто важное.