Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы

– Я следил за Сильвией Оксман, – с важным видом заговорил Белгрейд. – Я увидел, как она зашла в коридор, ведущий к кабинету. Пока она еще находилась там, в коридор зашел Фрэнк Оксман – как он и утверждает. Но он развернулся и вышел. Он находился в коридоре не больше семи или восьми секунд. После того как он вышел, туда зашел мистер Мейсон. Затем вышла Сильвия Оксман и стала бродить по игровому залу. Затем зашли Чарли Дункан и Перкинс. Затем вышли Мейсон и Перкинс, а через несколько секунд вышел Чарли Дункан. Сильвия Оксман отправилась на палубу, я последовал за ней и увидел, как…

– Минутку! – перебил Дункан. – Вы стояли так, чтобы видеть вход в коридор, который ведет к кабинету?

– Да.

– Вы знаете, сколько прошло времени после ухода Мейсона и Перкинса до того, как вышел я?

– Не больше нескольких секунд.

– Минута могла пройти? – уточнил Дункан.

– Нет, гораздо меньше.

– Вот видите, это подтверждает мои показания, – обратился Дункан к окружному прокурору.

– Чушь! – воскликнул Мейсон. – Если вы находились в кабинете в одиночестве даже три секунды, этого времени хватило бы, чтобы подобрать оружие и выбросить в иллюминатор.

– Окружная прокуратура не считает вас виновным, Дункан, – объявил Бэзил Уилсон. – Улики указывают на Сильвию Оксман. Вы хотите сделать заявление, миссис Оксман?

– Нет, не хочет, – ответил Мейсон.

Уилсон нахмурился.

– Как я понимаю, вы, как ее адвокат, советуете ей не делать никаких заявлений? – уточнил окружной прокурор.

– Все правильно.

– Большое жюри посчитает это дополнительной уликой против нее, – холодно заметил Уилсон.

– Посчитает, – согласился Мейсон и легко кивнул. – Понимаете, Уилсон, она не может сделать заявление, не вовлекая в это дело меня.

Окружной прокурор взял в руки папку с бумагами.

– Что ж, в таком случае давайте пройдем в зал заседаний Большого жюри… Что вы хотели сказать своим последним заявлением, Мейсон?

– Я сказал, что миссис Оксман не может сделать никаких заявлений, не вовлекая в это дело меня, – ответил Мейсон, в уголках рта которого появилась улыбка.

– Как мне кажется, я знаю, что вы имеете в виду, но, если хотите сами объяснить поподробнее, я готов вас выслушать, – заявил Уилсон.

– Сильвия Оксман отправилась в плавучее казино, чтобы встретиться с Сэмом Грибом, – заговорил Мейсон. – Она нашла дверь в кабинет слегка приоткрытой. Она толкнула ее и увидела, что Сэм Гриб убит. Он сидел за своим письменным столом именно в том положении, в котором его потом нашли сотрудники правоохранительных органов. На углу стола лежали три долговые расписки, которые она сама ему дала, на сумму семь с половиной тысяч долларов. И в этот момент ее спугнул звуковой сигнал, который означал, что кто-то приближается по коридору. Она испугалась, не знала, что делать, в результате развернулась, выбежала в приемную и уселась там в кресло, притворяясь, что ждет Гриба. Через несколько секунд в приемную зашел я и застал ее там. Она держала в руках раскрытый журнал. Я что-то сказал ей, потом заметил, что дверь приоткрыта, толкнул ее и вошел…

– Минутку… минутку… Подождите, – перебил его окружной прокурор, судорожно давя на кнопку на своем письменном столе. – Ваше заявление нужно стенографировать.

– Стенографируйте, – легко согласился Мейсон.

Пол Дрейк посмотрел на Мейсона, его лицо выражало неверие и удивление. Дункан сидел с победным видом. Ох ухмыльнулся, достал сигару и закурил. Из соседнего кабинета появился мужчина с блокнотом для стенографирования и шариковой ручкой. Окружной прокурор показал пальцем на Перри Мейсона.

– Это Перри Мейсон, адвокат. Он делает признание. Стенографируйте.

– Признание? – переспросил Мейсон.

– Давайте дальше, – велел ему окружной прокурор. – Не будем придираться к словам. Вы уже признались в том, что толкнули дверь. Вы признались, что Сильвия Оксман тогда находилась в приемной и заходила в кабинет. Господа, вы слышали эти заявления?

Уилсон обвел взглядом собравшихся в кабинете людей, и те кивнули с серьезными лицами.

– Отметьте это, – обратился он к секретарю, который все стенографировал. – Все собравшиеся в кабинете люди отвечают утвердительно.

– Отметьте также, что я тоже кивнул, – с улыбкой сказал Мейсон, которому происходящее явно доставляло удовольствие. – Итак, как я уже сказал, я вошел в кабинет и нашел там труп Гриба, который навалился на письменный стол. Я схватил Сильвию Оксман, когда она собралась уйти. Она призналась, что уже заходила в кабинет. Я велел ей уйти. После того как она ушла, я открыл ящик письменного стола Гриба, положил туда семь с половиной тысяч долларов, номинальную стоимость выданных Сильвией Оксман долговых расписок, поднес к ним спичку и сжег.

– Что вы сделали? – спросил окружной прокурор, глядя на Мейсона округлившимися глазами.

– Я их сжег.

– Вы разве не понимали, что совершаете преступление, мистер Мейсон?

– Нет. Какое? – Мейсон удивленно приподнял брови.

– Вы уничтожили вещественные доказательства.

– Доказательства чего?

– Эти долговые расписки являлись мотивом для убийства.

– Неужели? Для меня это новость, – заметил Мейсон.