Персефона

За две недели до этого он отправил письмо своей матери на старый адрес. Посыл письма неизвестен, ибо на бумаге, вместо слов, был маленький рисунок женщины с лилией в волосах. Но письмо принесли обратно новые жильцы. Те и рассказали Филиппу, то бывшая хозяйка квартиры переехала в Грецию.

Филипп был зол на неё. За всё время, что он пребывает в тюрьме, она так и не пришла к нему и даже не позвонила, будто её сына вовсе не существовало. Да, он подвёл свою мать. Он так увлёкся Эльжбетой, что ни разу ей не позвонил с тех пор, как съехал от неё. Ни он, ни она не предприняли шаги навстречу друг к другу. Да, он не идеален. Но она же мать! А он её сын! Могла бы она побороть свою гордость и сделать первый шаг?!

Филипп затягивал петлю, и шаловливая мысль быстро проскользнула в его сознании: «А может Ариестидес победил, спустя столько лет? Потому мать меня и не вспоминает? Если так, значит я всё-таки проиграл».

Об отце, Анне и детях он не думал никогда. И даже такой момент как самоубийство его не заставил хоть на секунду задуматься о них. Он их вычеркнул из жизни с тех пор, как переехал к матери.

Но всё же был один человек, который проник в его мысли и назойливо их не покидал – Мия. Он мысленно попросил у неё прощения и поблагодарил за то, что помогала ему в исполнении его долга. Однако она всплывала перед его лицом и говорила, что уходит от него.

Утром обнаружили тело Филиппа, на кровати лежала предсмертная записка: «Вы все о ней заговорили».