Перси Джексон и похититель молний

Я был в Большом доме, полусидел в кровати в лазарете. Правая рука у меня была замотана так, что напоминала дубинку. Аргус стоял в углу на страже. Рядом со мной сидела Аннабет: она держала стакан с нектаром и промокала мне лоб салфеткой.

– И вот мы снова здесь, – проговорил я.

– Идиот, – сказала Аннабет (судя по этой реакции, она очень обрадовалась, что я пришел в себя). – Когда мы тебя нашли, ты был весь зеленый и уже становился серым. Если бы не лечение Хирона…

– Ну-ну, – раздался голос Хирона. – Организм Перси тоже постарался. – Он сидел у меня в ногах, приняв человеческий облик, поэтому я не сразу его заметил. Нижняя часть его тела волшебным образом умещалась в инвалидной коляске, а верхняя была в пиджаке и галстуке. Он улыбался, но вид у него был бледный и усталый, совсем как тогда, когда ему приходилось ночь напролет проверять контрольные по латыни. – Как самочувствие? – спросил он.

– Ощущение, будто мои внутренности заморозили, а потом засунули в микроволновку.

– Вполне объяснимо, учитывая яд подземного скорпиона. А теперь, если помнишь, расскажи мне, что случилось, во всех деталях.

Потягивая нектар, я рассказал обо всём.

Долгое время в комнате царило молчание.

– Поверить не могу, что Лука… – Аннабет осеклась. Лицо ее стало сердитым и грустным. – Да. Да, я могу в это поверить. Будь он проклят богами… После того квеста он изменился до неузнаваемости.

– Об этом нужно сообщить на Олимп, – пробормотал Хирон. – Я отправлюсь сейчас же.

– Лука на свободе, – сказал я. – Я должен найти его.

Хирон покачал головой:

– Нет, Перси. Боги…

– …не станут даже говорить о Кроносе, – огрызнулся я. – Зевс объявил тему закрытой!

– Перси, я знаю, как это трудно. Я понимаю, что ты хочешь отомстить, но нельзя бросаться в омут с головой. Ты еще не готов.

Мне не хотелось этого признавать, но что-то мне подсказывало, что Хирон прав. Стоило взглянуть на мою руку – и становилось ясно, что я еще не скоро смогу снова держать меч.

– Хирон… пророчество, которое дал вам Оракул… в нем ведь говорилось о Кроносе? А обо мне? Об Аннабет?

Хирон нервно взглянул на потолок:

– Перси, я не имею права…

– Вам ведь запретили говорить со мной об этом, так?

Взгляд у него был полон сочувствия и грусти:

– Ты станешь великим героем, дитя. Я сделаю всё, чтобы подготовить тебя. Но если я прав насчет того, какой путь тебе уготован…

Раздался удар грома, от которого в окнах зазвенели стекла.

– Я понял! – крикнул Хирон. – Хорошо! – Он расстроенно вздохнул. – У богов есть причины так поступать, Перси. Нет ничего хорошего в том, чтобы слишком много знать о своем будущем.

– Мы не можем просто отсиживаться и ничего не делать, – возразил я.

– Мы не будем отсиживаться, – пообещал Хирон. – Но ты должен быть осторожен. Кронос хочет измучить тебя, испортить тебе жизнь, затуманить разум гневом и страхом. Не поддавайся ему. Продолжай тренировки. Твое время придет.

– Если доживу.

Хирон положил руку мне на лодыжку:

– Поверь мне, Перси. Ты доживешь. Но сначала тебе нужно решить, как ты проведешь этот год. Я не могу диктовать тебе, что правильно… – Я почувствовал, что у него на этот счет есть весьма определенное мнение и он с трудом сдерживается, чтобы оставить его при себе. – Но ты должен определиться, останешься ли ты на год в Лагере полукровок или вернешься в мир смертных, чтобы отучиться в седьмом классе, а летом вернуться сюда. Подумай хорошенько. Когда я вернусь с Олимпа, тебе придется сообщить мне о своем решении.

Я хотел было возразить. Хотел задать ему больше вопросов. Но по лицу кентавра было понятно, что больше он ничего обсуждать не намерен и он рассказал все, что мог.

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Хирон. – Аргус за тобой присмотрит. – Он взглянул на Аннабет. – Ах да, дорогая… они уже ждут, когда будешь готова, иди.

– Кто ждет? – спросил я.

Ответа не последовало.

Хирон удалился. Я слышал, как на лестнице скрипят колеса его коляски, спускаясь сразу на две ступеньки.

Аннабет разглядывала лед в моем стакане.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего. – Она поставила стакан на стол. – Я… просто послушалась твоего совета. Тебе… ммм… что-нибудь нужно?

– Да. Помоги мне подняться. Хочу выйти на улицу.

– Перси, не стоит этого делать.

Я спустил ноги с кровати. Аннабет подхватила меня, прежде чем я рухнул на пол. К горлу подступила тошнота.

– Я же предупреждала… – сказала Аннабет.

– Всё нормально, – настаивал я.

Я не хотел лежать в постели будто инвалид, пока Лука планирует, как уничтожить западный мир.

У меня получилось сделать шаг. Потом еще один, хотя приходилось по-прежнему сильно опираться на Аннабет. Аргус пошел за нами, но держался в стороне.

Когда мы добрались до крыльца, с меня градом катил пот. Желудок сводило спазмом. Но я взял себя в руки и доковылял до перил.

Смеркалось. Лагерь казался совсем пустым. В окнах домиков не горел свет, никто не играл в волейбол. По озеру не плавали каноэ. За лесом и земляничными полянами блестел в лучах закатного солнца залив Лонг-Айленд.

– Что ты собираешься делать? – спросила Аннабет.

– Не знаю.