Перси Джексон и последнее пророчество

Как раз сейчас она орала на Майкла Ю, нового старосту домика Аполлона, – презабавное зрелище, учитывая, что Кларисса была на целый фут выше. Майкл стал старостой вместо Ли Флетчера, погибшего в бою прошлым летом. Росту в Майкле было четыре фута и шесть дюймов, да еще фута на два чувства собственного достоинства.

Мне он напоминал остроносого хорька со сморщенной мордочкой – то ли из-за того, что он постоянно хмурился, то ли потому, что слишком много времени проводил, стреляя из лука.

– Это наш трофей! – вопил он, привставая на цыпочки, чтобы заглянуть Клариссе в лицо. – А если тебе это не по нраву, поцелуй мой колчан!

Собравшийся вокруг стола народ (братья Стоуллы, Поллукс из домика Диониса, Кати Гарднер, дочь Деметры) старался не смеяться. Даже Джейк Мейсон, спешно назначенный староста домика Гефеста, сдержанно улыбался. Только сидевшая рядом с Клариссой Селена Боргард ни на кого не обращала внимания, безучастно рассматривая натянутую поперек стола сетку. Перед ней стояла нетронутая чашка горячего шоколада. Несправедливо, что девушке пришлось сюда прийти. Как могут Кларисса с Майклом ругаться из-за каких-то дурацких трофеев, когда Селена только что потеряла Бекендорфа?

– ПРЕКРАТИТЕ! – заорал я. – Ребята, вы что это делаете?

Кларисса сердито зыркнула на меня.

– Скажи Майклу, чтобы не вел себя как жадный урод.

– Ой, уж кто бы говорил, – огрызнулся Майкл.

– Я здесь только для того, чтобы поддержать Селену! – закричала Кларисса. – Иначе я бы вернулась в свой домик.

– О чем вы говорите? – требовательно спросил я.

Поллукс кашлянул.

– Кларисса отказалась говорить с нами до тех пор, пока этот вопрос не будет решен. Она молчала три дня.

– Это было чудесно, – тоскливо заметил Трэвис Стоулл.

– Что еще за вопрос? – допытывался я.

Кларисса повернулась к Хирону.

– Вы ведь за все отвечаете, так? Мой домик получит то, что нам причитается, или нет?

Хирон поскреб копытом пол.

– Моя дорогая, я ведь уже объяснял: Майкл прав, домик Аполлона имеет преимущество. Кроме того, сейчас у нас есть более важные дела…

– Ну конечно, – рявкнула Кларисса. – Вечно находятся дела поважнее нужд детей Ареса. А мы изволь появляться, когда в нас есть потребность, делать все необходимое и не жаловаться!

– Это было бы здорово, – пробормотал Коннор Стоулл.

Кларисса сжала рукоять ножа.

– Может, мне стоит попросить мистера Д.?..

– Ты же знаешь, – перебил Хирон, уже начинавший сердиться, – что наш директор Дионис занят, ведь идет война. Нельзя беспокоить его из-за этого.

– Понятно, – процедила Кларисса. – Что скажут старосты? Хоть кто-нибудь из вас встанет на мою сторону?

Все резко перестали улыбаться, никто не смотрел Клариссе в глаза.

– Прекрасно, – Кларисса повернулась к Селене. – Прости, я не хотела втягивать тебя во все это после того, какую потерю ты только что понесла… В общем, я прошу прощения. У тебя, больше ни у кого.

Селена никак не отреагировала на эти слова.

Кларисса швырнула свой нож на стол для пинг-понга.

– Все вы можете сражаться в этой войне и без Ареса. Пока я не получу сатисфакцию, ни один полубог из моего домика и пальцем не шевельнет, чтобы вам помочь. Счастливо оставаться, погибайте, как знаете.

Старосты от изумления не произнесли ни слова, и Кларисса выскочила прочь из комнаты.

Наконец Майкл Ю проговорил:

– Ну и скатертью дорожка.

– Ты шутишь? – возразила Кати Гарднер. – Это катастрофа!

– Она блефует, – предположил Трэвис. – Ведь правда?

Хирон вздохнул.

– Задета ее гордость. Рано или поздно она успокоится, – неуверенно сказал он.

Я хотел спросить, какого черта Кларисса так распсиховалась, но глянул на Аннабет, и она одними губами проговорила: «Потом расскажу».

– А теперь, старосты, – продолжал Хирон, – прошу минуточку внимания. Перси принес кое-что, полагаю, вам стоит это услышать. Перси, прочти великое пророчество.

Аннабет протянула мне свиток. Он оказался высохшим и древним, я долго не мог развязать нитку. Наконец я развернул листок, стараясь не разорвать, и начал читать:

– Полукровка, отпрыск старейших догов…

– Хм, Перси, – перебила Аннабет. – «Богов», а не «догов».

– А, точно, – кивнул я. Все полубоги страдают дислексией, иногда я просто ненавидел это. Чем больше я нервничал, тем труднее было складывать буквы в слова.

– Полукровка, отпрыск старейших богов,
Шестнадцатилетие встретит, преодолев все препоны.

Я помедлил, вглядываясь в следующие строки, мои пальцы похолодели, как будто листок с пророчеством их заморозил.

– И узрит мир, в вечный сон погруженный,
Душу героя проклятый клинок пожнет.

Анаклузмос в моем кармане вдруг словно потяжелел. Проклятое лезвие? Хирон как-то сказал мне, что Анаклузмос принес печаль многим людям. Возможно ли, что я погибну от своего собственного меча? Что такое «вечный сон» мира, как не смерть?

– Перси, – поторопил Хирон, – читай остальное.

Язык тяжело ворочался во рту, как будто туда насыпали песка, но я прочитал вслух две последние строки: