Перси Джексон и последнее пророчество

– Нет, – Рейчел явно колебалась. – Прости, тут мало смысла, эта идея только что пришла мне в голову. Послание, ради которого я здесь, я записала на песке, когда сидела на пляже. Там было твое имя.

– Персей, – вспомнил я. – На древнегреческом.

Рейчел кивнула.

– Я не знаю, что означает та надпись, но уверена: она важна. Ты должен это услышать: «Персей, ты не герой».

Я уставился на девушку, как будто она только что закатила мне оплеуху.

– Ты прилетела за тысячи миль, чтобы сообщить, что я не герой?

– Это важно, – настаивала Рейчел. – Потому что это повлияет на твои поступки.

– Не герой из пророчества? – спросил я. – Не тот герой, которой победит Кроноса? Что это значит?

– Мне… мне жаль, Перси, больше я ничего не знаю. Я должна была тебе сказать, потому что…

– Итак! – к нам подскакал Хирон. – Наверное, это мисс Дэр?

Мне захотелось заорать, чтобы он убирался, но, конечно, я этого не сделал и попытался обуздать нахлынувшие эмоции. Я чувствовал себя так, словно вокруг меня снова бушует ураган.

– Хирон, это Рейчел Дэр, – представил я их друг другу. – Рейчел, это мой учитель Хирон.

– Здравствуйте, – угрюмо буркнула Рейчел. Казалось, она нисколько не удивлена знакомством с кентавром.

– Вы не заснули, мисс Дэр, – заметил Хирон. – Вы точно смертная?

– Да, смертная, – подтвердила девушка, как будто эта мысль ее угнетает. – Пилот заснул, как только мы пролетели над рекой, не знаю, почему я не сплю. Я помнила только, что должна добраться сюда и предупредить Перси.

– Предупредить Перси?

– Она видит всякие вещи, – пояснил я. – Пишет слова и рисует всякие образы.

Хирон поднял бровь.

– В самом деле? Расскажите поподробнее.

Рейчел повторила то, что уже рассказала мне.

Хирон пригладил бороду.

– Мисс Дэр… пожалуй, нам стоит поговорить.

– Хирон, – выпалил я, вспомнив жуткую картину: Лагерь полукровок в девяностые годы двадцатого века и пронзительный крик Мей Кастеллан, донесшийся с чердака. – Вы… вы ведь поможете Рейчел, правда? Я хочу сказать, предупредите ее, что с этими вещами не шутят, иначе можно зайти слишком далеко?

Кентавр стегнул себя хвостом по боку – он всегда так делал, когда нервничал.

– Да, Перси, я сделаю все, чтобы Рейчел поняла, что происходит, помогу ей советом, но на это может уйти какое-то время. А тебе нужно отдохнуть. Мы откатили машину твоих родителей в безопасное место, враг, похоже, не предпринимает никаких шагов. Мы расставили в Эмпайр-стейт-билдинг койки, так что пойди, поспи.

– Все твердят, что мне пора спать, – проворчал я. – Не хочу я спать.

Хирон принужденно улыбнулся.

– Ты давно смотрел на себя в зеркало, Перси?

Я оглядел свою одежду – запачканную сажей, в прожженных дырах, порезах, разодранную после длившегося всю ночь сражения.

– Выгляжу и впрямь неважно, – признал я. – Думаете, после всего случившегося я смогу заснуть?

– Пусть ты непобедим в битве, – рассердился Хирон, – но так ты только быстрее себя измотаешь. Я помню Ахиллеса: когда этот парень не сражался, он спал, ложился подремать раз двадцать за день. Перси, тебе нужно отдыхать, возможно, ты – наша последняя надежда.

Я хотел возмутиться и сказать, что я – не единственная их надежда, если верить Рейчел, я даже не герой, но, посмотрев Хирону в глаза, понял, что кентавр не станет слушать возражений, и проворчал:

– Конечно. Общайтесь.

Я потащился к Эмпайр-стейт-билдинг, потом оглянулся. Рейчел и Хирон беседовали с таким серьезным видом, будто обсуждали приготовления к чьим-то похоронам.

В холле я обнаружил пустую койку и рухнул на нее в полной уверенности, что ни за что не засну. В следующую секунду мои глаза закрылись.

Во сне я снова оказался в саду Аида. Владыка мертвых расхаживал взад-вперед, заткнув пальцами уши, а Нико ходил за ним хвостом и размахивал руками.

– Ты должен! – настаивал Нико.

Неподалеку за накрытым к завтраку столом сидели Деметра и Персефона, у обеих богинь был скучающий вид.

Деметра наполняла четыре большие миски пшеничными жгутиками[37], Персефона волшебным образом меняла украшавший стол букет, и цветы в нем становились то красными, то желтыми, то окрашивались в горошек.

– Я никому ничего не должен! – глаза Аида метали молнии. – Я бог!

– Отец, – не отставал Нико, – если олимпийцы потерпят неудачу, тебе не спрятаться в этом дворце, потому что ты погибнешь вместе с ними.

– Я не олимпиец! – прорычал бог. – Моя семья ясно дала мне это понять.

– Нет, ты – олимпиец, – возразил Нико, – нравится тебе это или нет.

– Ты же видел, что они сделали с твоей матерью, – напомнил Аид. – Зевс ее убил, а ты хочешь, чтобы я им помог? Они получают то, что заслужили!

Персефона вздохнула и провела пальцами по столу, по рассеянности превратив столовое серебро в розы.

– Нам обязательно говорить об этой женщине?

– Знаете, что пошло бы этому мальчику на пользу? – протянула Деметра. – Работа на ферме.

Персефона закатила глаза.

– Мама…

– Полгода за сохой – это прекрасно закаляет характер.

Нико обогнал Аида и встал перед ним, так что богу пришлось посмотреть мальчику в лицо.