Персидские юмористические и сатирические рассказы

— Тем же, кем и вы! — отвечал я.

Заведующий похоронным бюро рассердился и разорвал уже заполненный бланк.

— Пусть ваш покойник лежит на земле, пока не сгниёт! — раздражённо воскликнул он.

Я начал его успокаивать.

— Не сердитесь, ага. Ведь этот покойник мне не отец. Выходит, я согрешил, пройдя за гробом семь шагов, как положено благочестивому мусульманину.

— Не морочь мне голову! Если хочешь, могу выписать разрешение на твоё имя,— сказал он.

— Почему на моё? — удивился я.

— Да потому, что в каждом деле есть свои правила, не так ли?

Вижу, выхода нет. Несчастный покойник лежит на краю могилы и ждёт своей участи.

— Пиши, что хочешь! — решил я.

Заведующий оформил разрешение на меня как наследника покойного и ответственного за похороны. Я сел в такси и вернулся на кладбище. Поскольку у бедняги не было ни знакомых, ни родственников, а случайные провожавшие ограничились лишь совершением религиозных обрядов, все восемьдесят туманов, что были у меня в кармане, пришлось отдать мойщику трупов, могильщику, раздатчику фиников и т. п.

Выходя с кладбища, мы погоревали об умершем, потолковали о превратностях судьбы. Было решено направиться ко мне домой и устроить поминки, чтобы с честью завершить богоугодное дело. По дороге нам удалось заполучить ахунда. Я приготовил чай и кофе, и мы справили поминки как положено. Все разошлись, и я наконец мог приняться за свои дела.

Прошло дней десять или пятнадцать, когда однажды, придя к обеду домой, я увидел, что у меня в комнате расположились мужчина средних лет, женщина в чадре лет сорока трёх и пятеро детей разных возрастов. Они сидели и ели дыню. Едва я с ними поздоровался, как женщина в чадре вскочила с места и начала благословлять меня за доброту и участие.

— Пусть дарует Аллах вам силу превращать пепел в алмаз! Пусть свет исходит из могилы тех, кто дал миру такого сына, как вы! Да воздастся вам на том свете! Мы не знаем, как вас благодарить,— и т. п.!

Я, не понимая, в чем дело и кто они такие, только кланялся и приговаривал: «Благодарю!.. Спасибо!.. Ну это же пустяки!.. А в чем дело?.. Конечно!.. Что вы, ханум!»

В конце концов выяснилось, что женщина в чадре — сестра того покойного, а господин — её муж. Вместе с детьми они прибыли ко мне в гости. Откуда они узнали мой адрес, трудно сказать, возможно, у тех правоверных мусульман, что были на кладбище, а потом справляли у меня поминки.

Пообедали вместе. Я имел счастье лицезреть их и за ужином. Они сделали мне также одолжение, оставшись на ночь. А на следующий день рано утром почтальон вручил мне телеграмму из Ахваза. Распечатав её, я прочитал: «Выезжаю поездом в восемь часов вечера. Ожидайте. Сеид Собхан эд-дин».

Как это понимать? Пока я обсуждал с женой и детьми, кто бы это мог быть — ведь у нас нет такого знакомого, в комнату ворвалась сестра покойного Сеида Монир эд-дина и радостно завопила, обратясь к своему мужу, за обе щеки уплетавшему завтрак:

— Сеид Моджтаба, это телеграмма от нашего Сеида Собхан эд-дина!

Я удивлённо взглянул на неё:

— В чем дело, ханум?

— Как в чем дело? Сеид эд-дин приезжает!

— Это я понимаю, что приезжает! Но какое отношение он имеет к…

— Да он же брат покойного Сеида Монир эд-дина! — не дав мне договорить, закричала она и выхватила у меня из рук телеграмму.

Ну и ну!

…Когда я пришёл домой пообедать, ко мне подбежала семилетняя племянница покойного:

— Дядюшка, дядюшка! (То есть я.) Приехал дядя Сеид Собхан эд-дин с женой и ещё Хадидже, Гольсум, Колух, Раджаб и Фати!

Я заглянул в комнату. Девочка говорила правду! Из Ахваза приехали Сеид Собхан эд-дин с женой и детьми!

Я оставил в коридоре пакет с виноградом и дыней и вошёл к ним. Сеид Собхан эд-дин, мужчина весьма дюжего телосложения, бросился мне навстречу, стиснул в объятиях и расцеловал. Снова гости начали рассыпаться в благодарностях, а я — скромно отнекиваться и бормотать что-то невразумительное. К обеду у нас был абгушт[144], но, поскольку Сеиду Собхан эд-дину он был противопоказан— его распирало от гороха,— пришлось послать в магазин за дюжиной яиц и приготовить ему яичницу. Так как ага был в Тегеране впервые и никого не знал, он остался ночевать у меня. Дети его, обрадованные возможностью поиграть со своими двоюродными братьями и сёстрами, охотно согласились переночевать в незнакомом доме.

На следующее утро за завтраком Сеид Собхан эд-дин, обращаясь к Сеиду Моджтабе, заметил:

— Дай бог, чтобы Сеид Наср эд-дин не потерял адреса! Я, вздрогнув, повернулся к нему и спросил с отчаянием в голосе:

— О каком адресе вы изволили упомянуть, ага?

— Как о каком? О вашем, естественно! — спокойно отвечал он.

— А разве кто-нибудь ещё должен приехать?

— Да, наш Сеид Наср эд-дин!

— Но ведь…

— Это мой зять из Шахруда,— не дав мне договорить, пояснил Сеид Моджтаба.

Я не верил своим ушам.

— Как, он тоже приедет сюда?