Персидский фронт (1909-1918) Незаслуженно забытые победы

Казалось бы, в этом ничего особенного не было: бывшая некогда в зените военного могущества Оттоманская Порта, основательно одряхлевшая, постоянно теряющая части своей территории с нетурецким населением, решила модернизировать вооруженные силы. Тем более что современным (европейским) требованиям они никак не отвечали. Ни в организации войск, ни в их вооружении, ни в их подготовке. Только этим можно было объяснить обращение Турции к Германии с просьбой предоставить немалый по численности штат военных инструкторов.

Готовящийся в Стамбуле план по сбору средств на военные нужды обеспокоил российский МИД одной своей статьей. Это было обращение к российским мусульманам оказать турецкой армии (!) посильную материальную помощь.

Опасность такого обращения виделась в том, что подавляющее большинство мусульман России проживало на территориях, недавно приращенных к империи. Или, говоря иначе, на ее колониальных окраинах, недавно завоеванных и потому считавшихся не вполне неблагонадежными. Речь шла о Туркестане и Кавказе, как Северном, так и о Закавказье.

Естественно, что Россия не могла допустить вред единству Российского государства. Поэтому совсем не случайным стало появление на свет циркулярного письма Департамента духовных дел Министерства внутренних дел, касающегося зачастивших в Крым и на Кавказ, в Туркестан и на Волгу «проповедников», имеющих турецкое подданство. То есть действия таких людей носили вполне определенную направленность.

Впрочем, Первая мировая война показала, что Турция просчиталась с «мусульманским фактором» внутри России. Идеи панисламизма здесь никак не привились. В Стамбуле такое объясняли тем, что виной всему стали «малая культурность низших слоев мусульманского населения», «невежество их духовенства» и «религиозная ненависть между существующими мусульманскими сектами».

То есть из России ожидаемых крупных сумм денег на модернизацию султанской армии и флота в Турцию так и не поступило. Свидетельств тому нет. Зато эти «вполне достаточные» деньги нашли в столице кайзеровской Германии, в Берлине.

Германия делала все для того, чтобы «привязать» к себе султанскую Турцию. При этом затрагивались интересы Российской империи не только на Кавказе, в Персии, но и на Ближнем Востоке. Примером может служить строительство железной дороги из южной части собственно Турции в ее «арабистанское» владение — Месопотамию (современный Ирак). Дело обстояло так.

Стремясь еще более поставить под свой контроль Османскую империю, кайзеровская Германия стала инициатором и строителем на ее территории Багдадской железной дороги, которая строилась немцами на правах концессии. Эта железнодорожная линия должна была соединить Босфор с Персидским заливом. Ее возведение «открывало» Берлину и его союзнику Стамбулу прямые подступы к границе турецкой Месопотамии с Персией и «облегчало строить планы» не только в отношении этого южного соседа России, но и касательно отдаленных от юга современного Ирака независимого Афганистана и британской колонии Индии.

Строительство, да еще ускоренное, Багдадской железной дороги вызвало немалую тревогу не только в Лондоне, но и в Санкт-Петербурге, прежде всего в русском Генеральном штабе, не говоря уже о тифлисской штаб-квартире Кавказского наместничества, о штабе Кавказского военного округа. О стратегической значимости этой железнодорожной магистрали спорить руководству стран Антанты не приходилось: турки могли быстро и в значительном количестве перебрасывать войска на приморский юг Месопотамии и южную часть границы с Персией.

В России в числе наиболее решительных противников этого немецкого начинания на Ближнем Востоке оказался граф С.Ю. Витте, министр финансов и в последующем глава Кабинета министров. Государственник Витте прямо указывал императору Николаю II на то, что строительство Багдадской железной дороги в корне противоречит государственным интересам России на Ближнем Востоке и Кавказе, в частности в соседней Персии.

Последний царствующий Романов, не желая «натягивать» отношения с династией Гогенцоллернов, пошел на подписание с Берлином договора, по которому Россия ни только не противилась строительству Багдадской железной дороги, но и обязывалась протянуть к границе Месопотамии своими силами железнодорожную ветку на Ханекен. Но она так и не была построена.

…Вступление Стамбула в Великую войну на стороне Берлина и Вены стало фактом. Венценосный полковник Николай Романов приказал открыть военные действия против Турции. Получив такую телеграфную депешу из Санкт-Петербурга, царский наместник на Кавказе, он же главнокомандующий Отдельной Кавказской армии, граф И.И. Воронцов-Дашков отдал из Тифлиса подчиненным ему войскам приказ следующего содержания:

«.. Турки вероломно напали на наши прибрежные города и суда Черноморского флота. Высочайше повелено считать, что Россия в войне с Турцией. Войскам вверенной мне Армии перейти границу и атаковать турок».