Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

Моряки не только составляли карту берегов, но и искали удобные места для пристаней. Лейтенант Соймонов и капитан Верден установили, что береговая линия от Терека до Куры годна для вытаскивания плоскодонных судов, и всюду имеются «якорныя места», «однако незакрытая с моря, кроме двух хороших гаваней, а именно: в Апшероне и Баку»; «в Апшероне гавань хороша и в колодезях вода пресная», а в Баку «гавань очень хорошая про всякия суда и от всяких ветров», и от Апшерона до Баку можно ходить «мелкими и большими судами». Именно эти порты являлись, по мнению моряков, единственными на Каспийском море местами, «в коих суда от всех ветров стоять могут безопасно».

На западном берегу моря Петра особенно интересовало устье реки Куры: поручику князю Урусову в 1718 году было приказано при описании этих мест «прилежно осматривать гаванов и рек, а особливо Куры реки»; в следующем году его обследовали Верден и Соймонов. По мнению Соймонова, царь «хотел при устье реки Куры заложить большой купеческий город, в котором бы торги грузинцев, армян, персиян, яко в центре, соединялись и оттуда бы продолжались до Астрахани»; намереваясь «привлечь» в этот город «все купечество из Грузии и Ширвани» и тем сделать его «первым купеческим городом для всего западного берега Каспийскаго моря»^{75}.

Координация всей «персидской» политики на месте была поручена А.П. Волынскому, пожалованному в полковники и генерал-адъютанты и назначенному астраханским губернатором. В марте 1720 года Петр, находившийся тогда на первом отечественном курорте — Олонецких «марциальных водах», собственноручно указал ему отправить в Шемаху офицера «бутто для торговых дел», а на деле — чтобы тот «туда или назад едучи сухим путем от Шемахи верно осмотрел пути» и особенно «неудобной» участок возле Терков. Самому губернатору этим же указом предписывалось поддерживать контакты с царем Картли Вахтангом VI, чтобы он «в потребное время был надежен нам», а также «при море зделать крепость» с «зелейным анбаром» (пороховым погребом) и «суды наскоро делать прямые морские и прочее все, что надлежит к тому помалу под рукою готовить, дабы в случае ни за чем остановки не было, однако ж все в великом секрете держать»^{76}.

Последнее распоряжение царь в декабре отменил — точнее, велел подождать со строительством «до предбудущего 1722 году», но зато потребовал от губернатора «для пробы» образцы верблюжьей шерсти, «персидских кушаков» и «гилянских рогож». Кроме того, Петра интересовали иранские изюм и шафран, которые он предполагал сбывать в соседнюю Польшу — наблюдательный царь, как опытный коммерсант, заметил, что шляхетский стол не может обойтись без этих «специалов»^{77}. Волынский доставил в Петербург «шафранное коренье», и царь повелел посадить его у себя в оранжерее в надежде получить «плод». Губернатору предписывалось купить в Гиляне и разводить в Астрахани померанцевые, лимонные, цитронные, гранатовые и самшитовые деревья, а жителей приучать выращивать виноградную лозу, закупленную в Дербенте и Шемахе. Но климат помешал добиться фруктового изобилия, а почва оказалась непригодной для производства качественных вин.

У царя были и более обширные планы. Стремясь развить по Каспийскому морю торговлю с восточными странами, он хотел поручить организацию этого дела знаменитому парижскому банкиру и генеральному контролеру французских финансов Джону Лоу, который во Франции ввел в обращение бумажные деньги и успешно распространял акции своей Индийской компании. Петр прочитал перевод книги Лоу «Рассуждения о деньгах и торговле» и решил пригласить его на русскую службу.

В январе 1721 года он лично отредактировал наказ находившемуся на русской службе французу, асессору Берг-коллегии Габриелю Багаре де Пресси. Император приглашал «господина Ляуса» в Россию и обещал ему княжеский титул, 200 дворов крепостных, право основать свой город и населить его «иностранными мастеровыми и ремесленными людьми», разрешал иметь 100 человек личной гвардии. При этом Петр рассчитывал, что «господин Ляус» в «восточной России около Каспийского моря» построит города и села, организует заводы и мануфактуры, привлечет иностранных колонистов. Если же Лоу согласится поступить на русскую службу и «российские рудокопные дела також и Персидскую торговую компанию в Российском государстве сам сочинить и учреждать намерен», Петр I готов был сделать его обер-гофмаршалом двора и действительным тайным советником и наградить орденом Андрея Первозванного. Подобных условий русское правительство до того не предоставляло никому из иностранцев, что явно свидетельствовало и о серьезности намерений развивать восточную «коммерцию», и о впечатлении, произведенном на Петра успехами Лоу в начале его карьеры во Франции. Однако планам царя не суждено было осуществиться: к тому времени банк и компания Лоу лопнули, и де Пресси встретился с шотландцем, когда тот уже покинул Францию^{78}. Реорганизация восточной торговли не состоялась.