Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

Тянувшиеся в мае — августе 1723 года в Стамбуле при посредничестве французского посла русско-турецкие переговоры не дали положительных результатов, но как будто вполне устроили обе стороны. Турецкие уполномоченные не приняли предложения о приостановке военных действий в Закавказье и Иране, и резидент заявил, что далее он не имеет права продолжать переговоры. Тогда по предложению де Бонака их отложили на три месяца, до получения Неплюевым новых инструкций. В это время турецкие войска беспрепятственно вступили в Восточную Грузию. На состоявшемся в августе диване с участием султана было принято решение прежде возобновления переговоров с русскими захватить еще не занятые ими земли, в том числе побережье Каспийского моря. Как видим, Петр I не напрасно торопил Матюшкина с подготовкой экспедиции в Баку.

В этой ситуации в самом незавидном положении остался Вахтанг VI, оказавшийся со своей страной между могущественной Османской империей, уже ослабевшим Ираном и еще недостаточно сильной и влиятельной на Востоке Россией. Судя по ноябрьской инструкции Матюшкину, Петр I был намерен летом 1723 года опять явиться на Кавказ с новыми силами и, опираясь на Баку, двинуться далее — возможно, именно на Шемаху. Однако после турецкого демарша такая операция была уже невозможна без риска большой войны — не случайно новые инструкции Матюшкину от 17 февраля 1723 года, отменявшие сосредоточение годового запаса провианта на 20 тысяч человек в Баку, Петр направил после бесед с турецким послом и на следующий день после составления рескрипта Неплюеву о готовности «отнять руку» от ряда дагестанских владельцев и «грузинцов». Впрочем, печальный опыт расчета на поддержку местных христиан у царя уже был по Прутскому походу 1711 года.

Сам же «ориентальной Иверии король» по возвращении вынужден был отвечать на предложение о «протекции» со стороны турок и отбиваться от нападения пока еще верного вассала шаха — «кахетинского хана» Константина (после перехода в ислам — Мехмед-Кули-хана). Вахтанг VI вновь осенью и зимой 1722 года ждал Петра «яко входа Христова в Иерусалим» и безуспешно просил двинуть войска к Шемахе или прислать ему «порядочный отряд конницы». С просьбой о скорейшем занятии Шемахи обращались и армянский архиепископ Тбилиси Минас Первазян в декабре 1722 года, и армянские мелики (предводители карабахского ополчения) весной 1723-го^{267}.

Вахтанг в отправленном царю 30 декабря письме сообщал, что готов «вспоможения просить у турок». Пользуясь временным затишьем на дипломатическом фронте, Петр сделал попытку помочь союзнику — 17 апреля дал приказ Матюшкину отправить две тысячи драгун в Грузию; этого было достаточно для борьбы Вахтанга с его противниками, но не с турками. Несколько позднее в Карабах отправился специальный представитель — числившийся в русской службе Иван Карапет с «высочайшей грамотой». Но было уже поздно. «Царь картлинцов» прислал очередное послание, в котором признал: «Мы велели сказать султану, что мы покоряемся ему». Однако это не помогло — 4 мая 1723 года Вахтанг VI был разбит Константином и покинул Тбилиси.

«Махмад Кули-хан обещал лезгинам серебро многое, (взял их с собой, и напали они на царя в Тбилиси. [И] смотри измену, ибо воинов было много, Мтквари (река. — И. К.) прибавил сильно, и мост <был> узким. Но находящийся там Свимон не разобрал моста, засады тоже не укрепил и картлийцы также оставили царя в руках вражьих и, видя такое положение, ушли все. Видевший это конюх подвел коня к царю, а также к Бакару, и ушли они. Тогда доблестно вел себя Ростом Палавандишвили, защищая царя и не подпуская лезгин. А лезгины побили картлийцев и кахов многих и подступили к городу. А царь прибыл в Мцхета, и Бакар направился в Душети, чтобы подоспеть с войском в Тбилиси, однако Гиорги эристави отпустил его без коня.

А Махмад Кули-хану отдали город, и вошли лезгины, разорили и многих пленили. Вышли также татары, защитники крепости, и подожгли <собор> Сиони и разбили икону Пресвятой Богоматери. И сколько девиц и истинных матерей и монахинь было растлено злодеями, и кровь праведных пролилась <от рук> неверных, лета Христова 1723…» — с горечью описывал усобицы побочный сын Вахтанга Вахушти Багратиони в своей «Истории царства Грузинского»^{268}.

Отправившийся было выполнять царское поручение капитан Алексей Баскаков был остановлен на пути из Астрахани в крепость Святого Креста возвращавшимися И.П. Толстым и князем Б. Туркистановым. Они-то и сообщили, что грузинский царь был «выбит» из своей столицы и ушел в Имеретию и далее в «Цхинвалну». Оттуда Вахтанг прислал письмо с последней просьбой к царю: «учинить вспоможение или к себе взять»^{269}.