Французский путешественник Жан Шарден описывает в своих воспоминаниях как нападения разинцев на персидское побережье, так и их попытки предложить шаху свою службу. Шарден объясняет это их намерением выиграть время и запутать преследователей, посланных за ними и русской, и персидской стороной: «Чтобы лучше скрыть свои намерения, они послали ко двору четырех из своих как депутатов с аккредитивными грамотами, как будто бы это было посольство. Люди губернатора Шемахи их проводили в Исфахан, куда они прибыли немного времени спустя после того, как туда пришло известие об их вторжении. С ними обошлись довольно хорошо, предоставили им жилище, освободили от пошлин, как обычно поступали с другими посланниками. Они попросили аудиенции короля, но им отказали под предлогом, что по характеру их посольства они не могли претендовать на эту честь и что они казались даже врагами. Им предложили аудиенцию первого министра, на что они согласились. Тогда же они заявляли, что они депутаты от 6000 казаков, их товарищей, находившихся на Каспийском море, что они действительно были подданными империи московитов, но, утомленные дурным обращением, которое они там претерпевали, они решили бежать из своей страны с детьми и женами и с имуществом, которое они могли увезти; после обсуждения места их убежища Персия им показалась наиболее справедливой, где лучше других обращались с подданными, вот почему они приняли решение предложить себя в неволю персидского шаха; из любви к королю они станут шахсевен, и теперь они надеются на великодушие этого великого монарха, что он выслушает их мольбы и предоставит им убежище и землю для поселения».
(
О том же говорится и в рукописи уже упоминавшегося посланника Э. Кемпфера «Записки о Персидском походе С. Разина». Этот автор подробно описывает разгромленные разинцами прикаспийские городки, историю о том, как они хотели купить у одного из шахских наместников провиант, а получив отказ, ограбили местный базар. Кемпфер даже пишет о взятии казаками Баку, в чем современные историки сомневаются, хотя и не отрицают, что учинить набег на предместья этой мощной крепости Разин вполне мог. «В начале 1667 года он обратился к шаху (the King), прося даровать ему немного земли, – утверждает Кемпфер, – причем давал самые решительные заверения, что его люди будут вести себя как настоящие шахсивен, что на местном языке значит быть верными монаршему величеству или быть верными слугами государя и верноподданными, и что они всегда будут готовы защищать его и служить ему…» Многие русские документы и донесения персидских купцов также содержат сведения о том, что Разин отправлял послов к шаху.
«В начале 1667 года он обратился к шаху (the King), прося даровать ему немного земли, – утверждает Кемпфер, – причем давал самые решительные заверения, что его люди будут вести себя как настоящие шахсивен, что на местном языке значит быть верными монаршему величеству или быть верными слугами государя и верноподданными, и что они всегда будут готовы защищать его и служить ему…»
Марина Мнишек в гареме шаха?
Впрочем, Степан Разин был не первым на Руси мятежником, который надеялся обрести персидское подданство и тем спастись от законного гнева московского государя. Когда, освободив от поляков Москву, в столице венчали на царство Михаила Романова, казалось, что Смутное время закончилось, но во многих городах, где даже и не подозревали о воцарении Михаила, продолжались мятежи. Марина Мнишек (тоже раньше венчанная на царство и имевшая сына от Дмитрия Само званца) с казачьим атаманом Иваном Заруцким в марте 1613 года направились к Воронежу, где мятежников догнало государево войско под командованием Ивана Одоевского. После двух дней боев Заруцкий с Мариной отступили на Дон, а весной 1613 года добрались до Астрахани. После этого Заруцкий отправил посольство в Персию, чтобы сообщить, что Астраханское царство хочет перейти в подданство персидского шаха. Правитель Персии – это был шах Аббас – вроде бы даже поинтересовался, как выглядит царица Марина.