Персик

Бархатистый гладкий черный ковер и два блестящих черных кожаных честерфилдовских дивана. Большой стеклянный кофейный столик, а на нем – огромная желтая керамическая пепельница с рекламой французского ликера «Рикар», которую он купил, поддавшись внезапному порыву. Пара хромированных светильников на низких полированных столиках с поверхностью из искусственного мрамора, и его Кандинский и Мондриан, прислоненные к стене там, где он их оставил. Ноэль обозрел свое царство и испытал странное чувство нереальности, как будто очутился не в своей квартире, а в витрине мебельного магазина. Он осторожно осмотрел остальные комнаты. Королевских размеров кровать, покрытая черным бархатным покрывалом в испанском стиле, занимала основное место в спальне. Закругленное медное изголовье с улыбающимися ангелами, аккуратно сложившими руки и крылья, было из антикварного магазина. Он набрел на него, обходя дорогие маленькие лавочки, цены в которых заставляли его нервничать. «Конечно, первоначально это не было изголовьем кровати, – объяснял ему женоподобный молодой продавец, – оно из Франции начала века и украшало когда-то вход в детский приют». Несмотря на непомерную цену, Ноэль почувствовал, что обязан его купить. Именно у него оно найдет окончательное пристанище. Развернув красиво упакованную коробку с этикеткой дорогого магазина, Ноэль вынул из нее полосатый кашемировый халат и повесил его за дверью ванной комнаты. Почувствовав, что смертельно устал, он прилег на кровать. Ноэль не мог припомнить, чтобы так сильно уставал когда-либо за свою жизнь. Через несколько минут он уже спал.

Муж Клер Антони был вице-президентом компании «Крайслер» и отвечал за подразделение легковых и грузовых автомобилей. И именно поэтому ей было особенно обидно, что эта огромная глыба, а не машина, не заводилась. Ей всегда хотелось иметь что-нибудь симпатичное, маленькое, например спортивный «ягуар» или «МЖ» – что-то импортное и стильное, под стать ей самой, подумала она с улыбкой. А вместо этого Клер застряла сейчас в наипоследнейшей модели компании, такой неудобной и длинной, так что было чертовски неудобно давать задний ход, а еще труднее – находить достаточно большое место для парковки.

Вздохнув, Клер вышла из машины и печально оглядела ее. Внезапно она со всей силы пнула ногой по колесу. «Черт бы тебя побрал!» – злобно выругалась она.

– У вас неприятности? – Ноэль рассмеялся вслед за своими словами, и она рассмеялась вместе с ним.

– Поймана на месте преступления, – ответила она. – Муж никогда бы мне этого не простил.

– Тогда он не очень понимающий человек. В конце концов, вы только пнули ногой шину. Могли бы разбить машину о стену.

– Я бы сделала это, – призналась Клер, – но она не заводится.

– Очевидно, из-за того, что вы надолго оставили включенными фары. – Ноэль показал на фары, ярко горевшие в вечернем солнце. – Было темно, утром шел дождь, а когда выглянуло солнышко, вы и забыли, что они включены.

– Так, – сказала Клер, скрестив руки и прислонясь спиной к машине, – из вас вышел бы неплохой Шерлок Холмс.

Ноэль пожал плечами.

– Простая дедукция, леди, но я работаю под Филиппа Марлоу.

– Послушайте, Филипп Марлоу, теперь, когда мы знаем, в чем дело, как будем выходить из этого положения?

Он оценивающе взглянул на нее. Она была высокой, пять футов и девять-десять дюймов, с длинными изящными ногами в красивых туфлях из кожи ящерицы, которые совсем не предназначались для того, чтобы пинать шины. Гладкие черные волосы, коротко и модно постриженные, одета в красный жакет и юбку, а за очками в красной оправе ему улыбались карие глаза.

– Мы можем пойти в «Пойнт-Чартрейн-отель», он через дорогу, – ответил Ноэль, – позвоним в гараж, чтобы подъехали и зарядили аккумулятор, а я могу предложить вам пока выпить чего-нибудь на ваш вкус.

Клер вздохнула.

– Всегда ценила в мужчинах сообразительность, – сообщила она, забирая свою сумочку с сиденья и и захлопывая дверцу. – Вперед, Филипп Марлоу.

Клер отказалась от предложения Ноэля выпить, и вместо этого они заказали кофе, а она поведала ему свою историю – почему обречена иметь огромный «крайслер», несмотря на свою близорукость и габариты машины, заставив его смеяться над рассказом о перипетиях парковки. Она жила в белом двухэтажном доме в колониальном стиле на Блумилд-Хиллз, с мужем, преданным служащим «Крайслера», и двумя детьми – тринадцатилетним Кимом, посещавшим среднюю школу и носившим скобки на зубах для исправления прикуса, и одиннадцатилетней Керри, обещавшей вырасти красавицей.

– Как ее мать, – подсказал Ноэль.

– Вообще-то она похожа на отца. Но, тем не менее, спасибо за комплимент.

– Вы, наверное, вышли замуж очень молодой, – предположил Ноэль.

Клер лукаво посмотрела на него.

– Если хотите знать, мне тридцать четыре года, – сказала она, – и я действительно слишком рано вышла замуж. Я сама часто об этом думаю. Но это вовсе не означает, что я чем-то недовольна, – добавила она с улыбкой, – это просто размышления дамы среднего возраста. А теперь поговорим о вас.