Персиковый сад (сборник)

Дома деревни смотрят друг на друга через улицу. Глухих заборов нет совсем, все на виду. Стоит дом, справа к нему двор пристроен, где скотина содержится, сен-ница тут же, за двором сад с огородом тянутся. На задах банька прилепилась. Каждый дом, конечно, на свой манер выглядит. Один бревенчатый, пегий от дождей, солнца и ветра, другой обшит рейкой и выкрашен яркой краской, чаще синей или зеленой, с наличниками белыми, как пена. На одном крыша железная, на другом – шиферная. А у Мити-немого весь дом в деревянных кружевах, легкий, словно парит в воздухе. Чудо!

Плотник Митя не немой вовсе, просто говорит не очень понятно. Например, знакомясь, он хочет сказать «Митя», а получается «Мика». Однажды весной мальчишки запускали в ручьях вдоль деревни кораблики. Тут Митя проходил. Смотрел-смотрел на пацанов, увидел, что кораблям их простора и скорости не хватает, да и говорит:

– Подите на ку реку, там вода чегез вегх буглик!

Те глаза на Митю вытаращили и ну хохотать. А он рукой махнул и сам смеется. Лицо у него темное – где-то уж загореть успел, а морщинки возле глаз белые, как лучики, к вискам разбегаются.

Вообще прозвища в Светлых Ключах в ходу. Но что любопытно (как так получилось, никто не знает), однако половина деревни носит фамилию Никитины, а другая половина – Бобылевы. Это официально. А в жизни совсем по-другому. Зовут друг друга, как тут говорят, «по дедушке». Так, среди Никитиных есть Панкратовы, Луканины, Матвеевы; среди Бобылевых – Захаровы, Епишины, Лавровы, Николины…

Можно нередко такой разговор услышать. Приедет, например, к кому-нибудь из города внук, его спрашивают:

– Ты чей?

– Бобылев.

– Чей Бобылев-то?

– Я у бабушки гощу, у Анны Петровны.

– A-а, Захаров, значит, так бы и говорил.

Но это не все. Немало прозвищ давалось в шутку, а то и по какой-нибудь приметной черте в характере, во внешности или благодаря случаю. Вот так Павла прозвали «пожарником», хотя он ни малейшего отношения к пожарному делу не имеет, поскольку работает на колхозной лесопилке. Но как-то раз Павел участвовал в тушении пожара – дом старухи Захаровой-Бобылевой горел – и будто бы очень отличился.

На прозвища никто не обижается, воспринимают их как должное. Да надо заметить, особо обидных и нет.

Конюха Серегу называют «рыжим». А уродился Серега не просто рыжим – прямо-таки огненным. Мальчишки, которые его, кстати, очень даже уважают и любят за то, что он допускает их к лошадям, распевают при виде него:

Рыжий красного спросил:

«Где ты бороду красил?»

«Я не краской, не замазкой,

Я на солнышке лежал,

Кверху бороду держал».

А Серега и сам, бывало, добавляет в веселую минутку:

Красно солнышко взошло,

Мне бородушку сожгло!

А еще проживают в деревне два Александра, мужики в годах, при седине. Так вот, одного зовут Саня, а другого – Сашка. И того, который Саня, никогда не назовут Сашкой, а Сашку, в свою очередь, никогда Саней. Или такое: у колодца стоит дом, в котором живет Софья, просто Софья. А еще есть две Сони – Соня Большая и Соня Маленькая.

Вот и поди тут разберись!

Прошлым летом в Светлых Ключах провалился колодец. Лет тридцать служил верой-правдой – и вдруг на тебе! Вышли люди утром по воду – журавль в небо рвется, а сруб в землю ушел. Ну, пока мужики новый сруб ладили да землю копали, бабы потянулись за водой на забытый почти родник.

С войны из него воду не брали, он и затерялся, спрятался в густом разнотравье на склоне оврага под корнями старой черемухи. Но жил! Как колодец провалился, старик Арсентич пошел и расчистил родничок, выкопал под корнями яму и кадку в нее небольшую аккуратно опустил.

Хорошо возле родника. Тихо. Сквозь ветви черемухи солнце косыми лучами бьет, пахнет травой, землей мокрой. Самого родника и не слышно, только пчелы гудят… Придет какая бабенка, наберет воды да и засмотрится на красоту, что вокруг. Потом вздохнет, зацепит ведра коромыслами и айда – дела не ждут. Короче говоря, вся деревня на родник ходить наладилась, все черпали ведрами из Арсентичевой кадки, а в ней не убывало…

Утром над Светлыми Ключами еще можно услышать сухой дробный звук: данг-данг, дан-дан-данг… Это барабанка, развеселый пастуший инструмент. Доска на веревке да две палочки – куда проще! А какие коленца выстукивают на ней при умении! Далеко в рассветном воздухе раздается: данг-данг, дан-дан-данг.

И вот замычали коровы – пора! Овцы забеспокоились – открывайте ворота! День начался.

Собирается стадо. Невеликое оно в Светлых Ключах, но держится, не исчезает совсем. Хватает еще работы Сережке Синице, извечному пастуху Светлых Ключей. Уводит он стадо, и пустеет деревня до вечера.