Персона нон грата

Сидя на обочине дороги, Сильвестр Фельд слушал, как приближается звук полицейской сирены. Над верхушками лип просвистел лопастями вертолет. Он летел на восток — навстречу солнцу, которое тоже набирало высоту.

Солнце поднималось над антеннами ближней приводной радиостанции, над аэродромом и городком Охотничья Деревня у Края Луга, над страной, которую на карте Европы можно накрыть спичечным коробком. Чихнешь на севере, а «будь здоров» скажут на юге. Там, где зеленые отроги гор, лесопилки у негромких водопадов и где игрушечными кажутся аккуратные домики под красными леденцовыми крышами.

На веранде такого дома в кресле-качалке дремала Ева Миллер. Открыв глаза, она увидела сначала то, что было вдали: чистое небо бледно-голубого цвета, каким бывает небо над морем и горами. Потом сами горы — тянуло погладить рукой их круглые макушки, поросшие ельником. Еве припомнился упрямый хохолок на Костиной стриженой голове. Ничего, скоро она вернется в город.

Было тепло под пледом на веранде, которую медленно заполняли лучи солнца, поднимавшегося над горами. Артур и Барбара ушли за молоком, но Еве не скучно было ждать их. Неделю назад она и мысли не допускала, что в доме на улице Бабочек может появиться еще одна женщина. Теперь же вполне представляла Барбару в роли мачехи.

Перед глазами Евы, задевая резные балясины веранды, качалась ветка. Тень скользила по клетчатому пледу. Ветка качалась так, будто кто с нее спрыгнул. Ева вспомнила платан под окнами своей палаты в госпитале Марии-Магдалины. Она постаралась, и губы выговорили: «Костя Першилин».

Дональд Фишер утверждал, что существует только обезьянья ветка, с которой человек прыгает прямо в могилу. За отпущенный ему срок успевает сожрать и переработать несколько тонн биомассы, наштамповать гору гаек или железнодорожный состав болтов. Это называется жизнь. У некоторых она счастливая, если это можно назвать счастьем, но надо попасть в число избранных. Костя говорил, что он обычный. Обычный летчик. Такой, как все. Но Ева знала, что он смелый. Он из другого племени, чем Дон. Дон смотрит под ноги, чтобы не споткнуться и найти кошелек. Костя, и споткнувшись, будет смотреть в небо.

Ева окинула взглядом горизонт, словно надеясь обнаружить звенящую точку винтокрылой машины. Но нет, голубой и зеленый окоем был чист, как душа младенца, и Ева снова прикрыла глаза.

«Все будет хорошо?» — спросила она себя, и в тишине сквозь шорох виноградных листьев, оплетавших веранду, услыхала шум быстрой воды, характерный звук пилы, врезающейся в бревно. Женщина и медведь, деревянные фигуры неутомимых пильщиков, примеченные Евой на берегу речки еще в прошлую прогулку в горы, продолжали свою работу.